Райская лагуна
Шрифт:
— Что? — Роуг ахнула, оторвав взгляд от дороги, и я выругался, схватившись за руль.
— Да, он постоянный посетитель клуба. Приходил сюда много лет. Но я не знал… О боже, я не знал. — Я подумал обо всех намеках, которые я делал ему все это время, называя его здоровяком, желая ему успехов в его попытках подрочить после выступлений. О нет. Нет, нет, нет, нет. — В общем, он сказал, что он коп. И провел лето, трахаясь с моей мамой. И мама не рассказывала ему обо мне, пока я не вырос. А теперь… теперь…
—
— Думаю, да. То есть нет. В основном потому, что он полицейский. И что его зовут Гван. Я имею в виду, как я вообще должен его называть? Гван? — Огрызнулся я, а затем понизил тон до невнятного бормотания. — Я не могу называть его Гван.
— Ну, имя, конечно, дерьмовое, но какой он? — С надеждой спросила Роуг, когда снова схватилась за руль.
Я пожал плечами, и Чейз щелкнул меня по уху.
— Да ладно, чувак, ты не можешь вывалить на нас это и не рассказать больше подробностей, — настаивал Чейз, и я вздохнул, устремив взгляд в окно, откуда меня обдувал легкий ветерок.
— Думаю, он нормальный парень. Я имею в виду, что он наш лучший клиент. Он дает чаевые всем, но мне больше всех. И я думал, это означает… — Бррр. Я вздрогнул.
— О боже мой, — выдохнула Роуг. — Ты флиртовал со своим отцом! — обвинила она, и мне пришлось снова схватиться за руль, когда она полностью повернулась ко мне лицом, тыча пальцем мне в лицо.
— Я этого не делал! — Огрызнулся я, но, черт возьми, я не мог этого скрыть. Моя ложь была тонкой, как лист салата, и они могли видеть ее насквозь. — Он просто… он был милым. Я думал, что он запал на меня. Иначе зачем бы он так часто приходил в клуб и давал мне столько чаевых?!
Чейз расхохотался. — Так ты флиртовал со своим отцом, чувак. Что ты ему говорил? Ты когда-нибудь предлагал ему эскорт? Говорил ли ты ему, что позволишь ему перегнуть себя через рабочий стол и будешь называть его папочкой?
— Ты говорил ему, что он может нарядить тебя в школьную форму и положить тебе на обед большую сосиску? — спросила Роуг, открыто смеясь. Даже Дворняга бросил на меня осуждающий взгляд, одна его маленькая бровь выгнулась дугой, словно он ставил под сомнение все, что, как ему казалось, он знал обо мне.
— Нет! — закричала я. — Вы, ребята, больные. Я предполагал, что он, уходя домой, дрочит на меня, поэтому иногда я желал ему удачи, вот и все. Я слегка подмигивал ему, слегка прикасался к руке, чтобы ему было о чем помечтать, когда он… о боже.
Роуг потеряла самообладание, смеясь так громко, что зажмурила глаза, и я полностью взял управление на себя.
— Это такой пиздец, — выдавила она, задыхаясь.
— Я знаю, я, блядь, знаю, — прорычал я, когда Роуг снова схватилась за руль. — Но в чем я виноват? Это он должен был что-то сказать!
— Он когда-нибудь на самом деле говорил,
— Конечно, нет, — отрезал я. — Хотя он всегда был дружелюбным, и из-за моей работы я предположил, что это означало… э — э-э.
Я подавился своими словами, и Чейз, не в силах больше сдерживать смех, хлопнул меня по плечу.
— Ребята, это не смешно, — прорычал я. — Он коп.
На этом их смех оборвался, и они обменялись взглядами, которые говорили о том, что они наконец-то отнеслись к этому серьезно. Дворняга заскулил и отвернулся от меня к окну, как будто больше не мог выносить вида моего лица.
— У него ведь ничего на тебя нет, правда? — Обеспокоенно спросила Роуг.
— Я так не думаю, — сказал я, проводя рукой по затылку. — Он сказал, что не собирается ничего делать с проституцией, связанной с моим клубом, но, блядь… откуда мне знать, что это правда? И даже если это так, что тогда?
— Может, тебе стоит поговорить с ним? — Предложила Роуг.
— Но он коп. А я знаю имена всех копов, находящихся в кармане «Арлекинов», так что он не из наших. Это значит, что он чист. Я не могу быть сыном чертовски чистого на руку сотрудника правоохранительных органов.
— Да… это отстой, чувак. — Чейз похлопал меня по руке.
— Может быть, это не он, — с надеждой сказал я. — Он говорил, что моя мама была пьяна, когда позвонила ему, так что, возможно, она позвонила не тому парню.
— Ну… есть один способ выяснить, Джей-Джей, — серьезно сказала Роуг, а затем съехала на обочину и остановила джип.
Я выглянул в окно, осознав, что она привезла меня в чертов дом моей мамы, и мой позвоночник выпрямился.
— Нет, — рявкнул я. — Я не буду с ней разговаривать.
— Не упрямься, — фыркнула она, отстегивая ремень и забираясь на меня, чтобы оседлать и обхватить ладонями мои щеки. — Просто поговори с ней. Мы можем пойти с тобой.
Черт возьми, ей было трудно отказать, когда она сидела на моем члене и смотрела на меня своими большими глазами.
— Я не хочу, — упрямо сказал я, и Дворняга тявкнул на меня, как будто отчитывал.
— Давай, брат, будет лучше, если ты узнаешь правду, — подбодрил меня Чейз, и я перевел взгляд между ними, обнаружив, что моя сила воли пошатнулась.
— Ладно, — фыркнул я. — Но если она скажет, что не помнит, я оставлю все как есть, забуду об этом и никогда больше не буду вспоминать. Он все равно не сможет стать мне отцом, так какое это имеет значение? У меня никогда не было отца, и сейчас он мне не нужен.
Это была не совсем правда. В детстве мне не хватало отца, и я иногда представлял себе, каким он был, каким мог бы быть. Ближе всего к фигуре отца был Лютер, который принял нас с Чейзом в «Арлекины» и дал нам дом. Но я был так переполнен ненавистью из-за того, что он сделал с Роуг, что так и не смог построить с ним связь, которую можно было бы назвать отцовской.