Райская лагуна
Шрифт:
— Фокс… — начал он, но я перебил его, продолжив.
— Я понимаю, почему ты это делал, — серьезно сказал я. — Понимаю. Я тоже это делал. Но любовь — недостаточно веская причина, чтобы заманивать в ловушку людей, которые тебе небезразличны, потому что ты думаешь, что это удержит их рядом. Ты отослал Роуг и ввел нас в Команду, чтобы убедиться, что я и Рик не уйдем. И я думаю, какое-то время это работало, но в конце концов это сломило нас.
— Послушай, малыш, я сожалею, правда, но ты должен понять…
— Я понимаю, — серьезно сказал я. — Именно
— Я знаю, что облажался, — попытался оправдаться Лютер.
— Я понимаю. И я думаю, что после этого я смогу простить тебя за это. Но я не могу простить себя за то, что поступил так с ними, потому что мне следовало бы знать лучше. — Эмоции прожгли дыру в моем сердце, и Дворняга заскулил, как будто почувствовал боль в моих словах.
— Прости, что я подал ужасный, блядь, пример, — сказал он, потянувшись к моей руке, и я позволил ему взять ее, крепко сжав его пальцы. — Я не хочу этого для тебя. Когда истекаешь кровью на заднем сиденье машины, это заставляет задуматься. Всякий раз, когда я приходил в сознание, я мог думать только о тебе и Рике и о том, что я никогда больше не увижу вас под одной крышей, улыбающихся и смеющихся, как мы привыкли, когда вы были детьми. Я думал, что умру в одиночестве, и вы оба будете ненавидеть меня и друг друга, и, может быть, это все еще моя судьба, но твоей она не станет, Фокс. Ты любишь этих парней, и да, может быть, ты потерял девушку, но все остальное… это… можно исправить. Тебе просто нужно найти способ снова сделать их счастливыми.
— Это пиздец, пап, — сказал я, качая головой. — Они больше никогда не захотят, чтобы я был рядом. И не похоже, что все они невиновны в этом.
— Ну, первый вопрос в том, можешь ли ты простить их? И заслуживают ли они по-прежнему счастья, которого ты когда-то хотел для них? — Спросил папа, и мне потребовалось много времени, чтобы обдумать это.
Роуг ушла, и ее признание об уничтожении нас всех было достаточно красноречивым. Я видел, как Джей-Джей и Маверик сломались, ясно как день, и я сам сломил Чейза.
— Думаю, да… Я просто чертовски зол. — Я проглотил комок в горле, и папа кивнул, как будто понял.
— Ты можешь злиться и все равно хотеть, чтобы они были счастливы. Вот что такое любовь, малыш.
Я кивнул, опустив голову.
— Ты должен перестать держаться за них, потому что чем сильнее ты их сжимаешь, тем дальше они будут убегать, — настаивал папа.
— Они больше никогда не захотят, чтобы я был рядом. — Я поднял на него глаза и обнаружил, что он смотрит на меня с выражением, которое в точности сказало мне, что он собирался сказать, и это напугало меня до чертиков.
— Боюсь, дело не в этом, малыш. Кажется, я наконец-то это понял.
— Я должен отпустить их, — выдохнул я, и мысль об этом разорвала мое сердце
— Если тебе повезет, они вернутся, Фокс, — сказал он, но судьба никогда не была так добра ко мне. Все уже было слишком хреново. Я знал, что должен попытаться исправить то, что сломал, подарить моим мальчикам друг друга, убедиться, что Чейз найден, и убедиться, что они нашли дом втроем. Но это не означало, что я верну их себе.
Я поднялся со своего места, и Дворняга вскочил, глядя на меня снизу вверх с лаем, который, казалось, говорил, что он согласен с моим решением.
— Я ухожу из «Арлекинов», — решительно заявил я, и папины губы приоткрылись, произнести речь, которую я не хотел слышать. — Дело сделано. Я останусь здесь, чтобы помочь убить Шона, но, когда он умрет, я покину Коув.
— Подожди, сынок… — начал он отчаянно, но я уже выходил за дверь, а Дворняга бежал за мной по пятам.
Все было кончено. Все. И подобно фермеру, выжигающему землю, чтобы в будущем на ней выросли новые растения, я должен был зажечь спичку и посмотреть, как все сгорит.
Я вышел из больницы, забрался в свой грузовик и позволил Дворняге нырнуть за мной. Я нахмурился, глядя на маленького пса, затем завел двигатель и выехал со стоянки на улицы верхнего квартала. Палило солнце, отражаясь от блестящих стеклянных зданий и заставляя мир сверкать, как будто вся эта часть города была сделана из бриллиантов.
Я петлял по дорогам, пока не добрался до каменного здания с надписью «Приют для животных Сансет-Коув» над дверным проемом. Изнутри донесся собачий лай, и я посмотрел на Дворнягу, внезапно увидев, как на меня смотрит Чейз и скулит.
— Не смотри на меня так, — пробормотал я. — Роуг ушла. Больше некому о тебе позаботиться.
Он резко тявкнул на меня, и я выругался, отвернувшись к окну и заглушив двигатель. — Что мне прикажешь делать, а? Ты ненавидишь меня, почему ты хочешь остаться? Лютер еще долго не сможет ухаживать за тобой, и у него все равно нет времени на питомца. Он должен руководить Командой. Это слишком опасно.
Дворняга тявкнул, и я оглянулся на него, чувствуя боль в груди оттого, что позволю ему уйти. Но в этом был смысл, не так ли? Позволить им всем уйти в поисках лучшей жизни. Проблемой был я. Я был тем, кто всех душил, и Дворняга был бы просто еще одной жертвой, если бы остался.
— Какая-нибудь маленькая старушка приютит тебя и будет угощать стейком на завтрак, — попытался я. — Ты будешь жить на какой-нибудь роскошной вилле у океана или в шикарных апартаментах поблизости.
Дворняга оскалил на меня зубы, как будто эта идея была дерьмовой. Но я не мог дать ему того, чего он действительно хотел.
— Она не вернется, — сказал я, и эти слова разрывали мою собственную грудь. — Она ушла. Она бросила тебя. — Я даже не был уверен, разговаривал ли я с собакой или с самим собой, все, что я знал, это то, что в ту секунду потерял самообладание, ударив кулаком по приборной панели. Снова и снова, пока у меня не хрустнули костяшки пальцев.