Райские новости

Лодж Дэвид

— Это было глупо с моей стороны, — перебил Бер­нард — Я хотел, чтобы вы прочли это и поняли, поче­му я так странно себя вел.

— Нет, вы были правы, — сказала Иоланда. — Я дей­ствительно хотела вас поцеловать.

— О, — произнес Бернард. Он опустил глаза, рас­сматривая свои ладони. — Но луна... вы сказали, что хо­тели, чтобы я посмотрел на луну.

— Это был всего лишь предлог, чтобы дотронуться до вас, — сказала Иоланда и, протянув руку, накрыла ладонью ладонь Бернарда.

Последовала продолжительная пауза, нарушенная упреждающим свистком чайника. Бернард умоляюще посмотрел на Иоланду, и она с улыбкой отпустила его. Выключая газ, он осознал, что она тоже поднялась, и,

когда он повернулся, уже стояла перед ним, вытянув­шись в струнку, — такой он запомнил ее, глядя из зад­него окна санитарной машины в то первое утро в Вай­кики, только теперь она не хмурилась, а руки были не опущены, а протянуты к нему.

— Иди сюда, Бернард, — произнесла она, — и пода­ри мне этот поцелуй.

Он сделал нерешительный шаг, другой, и она взяла его за руку и притянула к себе. Он почувствовал, как Иоланда обвила его плечи руками и погладила его по затылку. Он неловко обхватил ее за талию, и Иоланда уютно прильнула к нему всем телом. Сквозь тонкую ткань своей рубашки и ее хлопчатобумажного платья он ощущал жар ее груди. Он почувствовал, как напряг­ся его пенис. Они поцеловались.

— Ну вот, было не так уж плохо, а? — пробормотала Иоланда.

— Да, — хрипло ответил он, — это было очень при­ятно.

— Хочешь заняться любовью?

Он покачал головой.

— Почему нет?

— Я не знаю как.

— Я могу тебя научить. Могу показать как. Я могу вылечить тебя, Бернард, я знаю, как это сделать. — Она взяла его за руки и сжала их.

— Почему ты хочешь это сделать?

— Потому что ты мне нравишься. Потому что мне тебя жалко. Показывая мне свой дневник, ты взывал о помощи.

— Я не думал об этом с такой точки зрения. Я думал, что это... ну... объяснение.

— Это был крик о помощи, и я могу тебе помочь. Доверься мне.

Снова воцарилась долгая тишина. Он смотрел на их переплетенные руки, зная, что Иоланда пристально вглядывается в его лицо.

— И мне тоже нужно немного любви, — уже мягче сказала она.

— Хорошо, — наконец согласился он.

Словно на протяжении всей своей жизни он задер­живал дыхание или сжимал кулак, а теперь наконец-то решился выдохнуть, расслабиться, освободиться, не заботясь о последствиях, и это было таким облегчени­ем, такой стремительной переменой в работе всего его организма, что на секунду у него закружилась голова. Он качнулся и слегка пошатнулся, когда Иоланда обня­ла его.

— Только не здесь, — сказал он.

— Но мы не можем поехать ко мне, скоро вернется Рокси. А чем здесь плохо?

— Не в этой квартире. Я буду чувствовать себя не­ловко. Это как-то неправильно.

Иоланда как будто поняла его сомнения.

— Тогда нам придется снять номер в гостинице, — согласилась она. — В Вайкики это нетрудно, но может оказаться недешево.

— У меня уже есть номер в гостинице, — сказал Бер­нард, вспомнив о квитанции-броне в своем «Тревелкомплекте».

Они отправились прямиком в «Вайкики серфрайдер», и пока он вел переговоры с администратором, Иолан­да ждала в гостиничном кафе.

— Надеюсь, ты не думаешь, что мы сегодня сразу же займемся сексом.

Это было первое, что произнесла Иоланда, когда они оказались вдвоем в комнате 1509, и рассмеялась при виде выражения его лица — что-то среднее, как она сказала, между разочарованием и облегчением, «как у того француза из анекдота в твоем дневнике».

— Если нет, — откликнулся он, — то я не уверен, что мы вообще когда-нибудь начнем. Очертя голову под­чиниться моменту — по заказу это не делается.

— Что с головой?

— Это строчка из стихотворения.

— Забудь на время о поэзии, Бернард. Поэты — ро­мантики. Давай будем практичными. Причиной

того, что у вас с Дафной ничего не получилось, ну, во всяком случае, одной из причин стало то, что ты торопил со­бытия. Ты пытался одним махом перейти от полной невинности к разнузданному траху. Извини, тебя это слово не коробит?

— Немножко.

— Ладно, я не буду его употреблять. Стандартная практика секс-терапии состоит в том, чтобы посове­товать человеку или паре, у которой есть какие-то проблемы, пройти весь курс постепенно, деля его на простые этапы. Даже если они занимаются сексом много лет, им говорят, чтобы они вернулись к началу и прошли все заново, словно никогда до этого сексом не занимались. На первом этапе лишенные эротики поцелуи и прикосновения, затем чувственный мас­саж, интенсивный петтинг [88] и так далее. В идеале это растягивают на несколько недель, но поскольку мы таким временем не располагаем, придется на каждый этап отводить один день. Согласен?

88

Петтинг — достижение партнерами полового удовлетворения путем взаимных ласк, но без полового сношения.

— Думаю, да, — ответил Бернард.

Поэтому в тот день они просто лежали на кровати, полностью одетые, за исключением обуви и носков, и гладили друг друга по лицу, по волосам, ласкали уши и нежно целовались, брались за руки и массировали друг другу ступни. Поначалу он чувствовал себя очень глупо, но благодаря Иоланде, которая не проявляла ни малейшего смущения, он тоже не испытал лишающей сил неловкости.

На второй день, когда они оба приняли душ, Иолан­да задернула тяжелую светонепроницаемую штору, а потом, когда они стояли по разные стороны кровати, завернувшись в полотенца, выключила ночник, чтобы комната погрузилась в полную темноту.

— У меня такое впечатление, Бернард, что ты не­много боишься женского тела, — сказала она. — Мне кажется, тебе сначала нужно освоиться путем прикос­новений.

Он услышал слабый звук — это упало ее полотен­це, а потом почувствовал прикосновение се руки. По­этому сначала он изучал тело Иоланды, как если бы был слепым; крепкие, мускулистые руки, гладкие вы­ступы лопаток, зубчики гибкого позвоночника, мяг­кая, упругая округлость ягодиц, шелковистая нежная кожа на внутренней стороне ее бедер. Когда Иоланда перевернулась на спину, он почувствовал, как ее тя­желые груди плавно скользнули по сторонам грудной клетки, ощутил размеренное биение ее сердца и как внезапно затвердели ее соски, провел по выступу ста­рого шрама от аппендицита и ниже — к мягкому, пру­жинистому уютному уголку ее лобковых волос, где она мягко остановила его руку. Иоланда казалась ему деревом: ее кости были стволом и ветвями, а округ­лые очертания ее тела — спелыми фруктами в его ру­ках. Когда она спросила его, как он себя чувствует, он смог только процитировать ей еще одно стихотворе­ние:

Не различаю я цветов у ног своих, Но в благовонной тьме узнаю аромат, Любой поре присущий, запах их, Которым каждый месяц так богат, Я распознаю и в траве, и в зарослях, и в диких фруктах...

Она засмеялась и заметила, что он безнадежен.

— Завтра у нас будет больше света, — сказала она. — И больше распутства. Но теперь моя очередь узнать, каково на ощупь твое тело.

— Боюсь, ничего особенного.