Райские птицы из прошлого века
Шрифт:
Выстрелит. Вот сейчас на взводе эмоций выстрелит. Но Василий успокаивается. И Саломея подхватывает оборванную нить разговора:
– Это ведь Галина решила мстить? Не думаю, что хотела убить… во всяком случае сначала, пока ее сестра была жива. Мне интересно, кто на кого вышел. Галина на Елену и ее дочь. Или Елена, пытавшаяся предотвратить постыдную связь Женевьевы с хозяином, на Галину?
– Не знаю я!
Саломея идет очень медленно. Она слушает шаги за спиной и дыхание, и еще шелест одежды и далекий-далекий гул воды.
– Главное,
– Полным подонком, – согласился Василий.
– Девочка начала мстить. Она подливала яд в чай? В кофе? В коньяк? Каждый день понемногу… она думала, что наказывает справедливо. Пока не увидела, как убивают. Ей, наверное, было очень страшно. Она убежала и спряталась. Так хорошо спряталась, что ее не нашла полиция, которая обыскивала дом от чердака до погреба. Но ведь в погребе имелась тайная-тайная дверь… а за дверью – запределье, которое и сказало Женевьеве, что она виновата. Оно шептало ей каждый день, каждую минуту…
Как шептало самой Саломее, укоряя за тот несчастный зимний роман и за поездку на курорт, и за опоздание – сгореть должны были все.
Но Саломея выжила.
– Женевьева боялась рассказать. И не могла молчать. Ее убило чувство вины, но у матери появился повод мстить. А у Галины – сообщник. Один плюс один и еще один. Хватит для всех.
– У нее и вправду крыша поехала. Она любила сестру! Я тоже ее любил!
– Не сомневаюсь. Только ради любви можно пойти на такое, верно?
Саломея остановилась, ожидая окрика, но окрика не последовало.
– Да.
– Галина нашла вас? И предложила что? Месть? У нее уже имелся подробный план, где был пункт о вашей женитьбе на Тамаре. Вы должны были привести жену и ее мать в этот дом, верно? Справедливое наказание. Око за око. Зуб за зуб. Смерть за смерть. Кто передал яд Булгину? Елена, как она призналась?
– Да.
– А кто убил Марию Петровну?
– Я. Она мне мозг вынесла.
– Это, конечно, аргумент.
Если бы Олег не стоял между ней и пистолетом, Саломея попробовала бы.
– Точнехонько. Аргумент. Она мне вынесла. Я ей. Справедливо!
Саломея первой заметила свет, яркую желтую точку, похожую на крохотного светляка. Она направила на эту точку луч фонаря, надеясь на то, что эта точка – не просто так.
Глава 10
Игра в прятки
Тамара услышала голоса раньше, чем увидела свет. В трубе этого коридора звуки разносились далеко и удивительным образом сохраняли силу, как будто бы говорившие находились близко.
– Тихо, – сказала Тамара Лешке и, стянув грязную кофточку – любимую некогда кофточку, – набросила ее на лампу. Но свет все равно пробивается сквозь тонкую ткань. Выдаст! Лампу надо погасить. И остаться в темноте? Страшно.
– Мастерка, – шепотом сказала Тамара. –
Лешка кивнул.
– Нам надо спрятаться…
Где? Труба узка. В ней нет закутков и поворотов, ниш или нор, ничего, кроме оставшихся позади камер… И Тамара вскочила. Схватив под одну руку Лешку, а в другую – лампу, она быстро двинулась назад. Она шла и боялась наступить на что-то, выдать свое присутствие раньше времени.
Хорошо, что Лешка не вырывался. Он умный мальчик. Очень умный. А Тамару прежде раздражал.
Те, впереди – судя по голосам их было несколько – приближались. И эхо приносило обрывки разговора, поторапливая Тамарино отступление.
– Допустим, смерть вашей возлюбленной…
Тамара сцепила зубы, чтобы не заорать от гнева, который разом вытеснил страх. Возлюбленная? Это вот любовь? Василий лжет! Он никого не любит, кроме собственных фантазий!
– …причинила вам боль… – Чей это голос? Несомненно, женский, но искаженный камнем так, что и не узнать. Кира? Галина? Саломея? Пожалуй, что она.
– Любовь – сильное чувство, особенно когда безответная. Она ведь не отвечала вам взаимностью? Предпочла вам Булгина.
Лешка вывернулся из рук и шепотом сказал:
– Я сам пойду.
– А он предал ее любовь. И стал виновен. Как и все… вы ненавидели не только его и Татьяну, тем паче что их уже наказали. Но вы желали большего… Или не вы? Я одного понять пока не могу: в чем Кира провинилась? Она ведь тоже жертва.
– Она – дура.
– Мама не…
Тамара вовремя успела зажать рот Лешке и зашипела:
– Молчи. Пошли. Быстрей.
Ей казалось, что от камер они отошли далеко, но очень скоро первая в череде дверей возникла из темноты черным прямоугольником. Дверь была приоткрыта…
– Сначала я думала, что Галина использовала Киру для маскировки. Удобная позиция. Кира всех раздражает, притягивает внимание, а ее тихая подруга остается в тени.
– Так и есть.
Вася-Васенька… подбирается все ближе и ближе. Он не собирается отпускать Тамару, как не собирается отпускать и Саломею. Убьет всех, потому что он чудовище. А Тамаре виделось – принц. Но выходит, что чудовища часто притворяются принцами. Наверное, в этом есть какой-то особый чудовищный смысл.
Тамара осторожно, стараясь не потревожить ржавые петли, приоткрыла камеру и втолкнула Лешку внутрь. Сама протискивалась боком, вжимая живот и грудь. Ей не представлялось, что она настолько толста! Танька вечно на диетах сидела…
– Она ее травила, – этот голос стал неожиданностью для Тамары. Олег?
Олег уехал в город. И Киру увез. Ему бы следовало увезти и мальчика, но тогда у Тамары не получилось бы выбраться из камеры, той, прежней, в которой ее заперли и бросили.
– У Киры были проблемы с сердцем, которые в последнее время обострились. Так обострились, что Кира падала в обмороки. А иногда обморок – это очень опасно, – подхватила Саломея.