Раз-два-три-четыре-пять, выхожу тебя искать
Шрифт:
— Я был уверен, что ты обрадуешься, — Михель еще подлил вина, спрятав под столом оставшееся в бутыли. — Надоело же в четырех стенах сидеть?
— Надоело, — голова качнулась сама собой. — Хорошо, что не галопом помчимся, я ж верхом не ездила никогда.
— Научишься, невелик труд. Так что там твоя подруга говорила о своем бойфренде? Кстати, она красивая?
Умываясь утром в тазике с водой, я вспоминала вчерашний разговор, предвкушая будущую поездку к развалинам Кронберга. Пусть хоть боком, хоть раком, но верхом я постараюсь доехать, может действительно и кольцо отыщется? В голове немного гудело, но это пройдет, стоит только попить знаменитые отвары Клотильды. Жаль, что не сегодня едем, вот
Выехали мы из Штальзее сразу после рассвета. Поначалу я драла рот в непрестанной зевоте, но потом взбодрилась и стала крутить головой по сторонам, подмечая путь. Вот проехали деревню, вроде мы через нее двигались пешком, потом свернули в лес и двинулись по узкой дорожке, пригибаясь от веток. Этой части пути я не помнила абсолютно и решила, что мы просто срезаем дорогу. Время шло, мы мерно двигались через лес, покачиваясь в седлах, только я крутилась на спине у лошади, пытаясь попасть в такт ее шагов. Удавалось это плохо — утром был короткий инструктаж, трехминутная разминка и все, больше никто не обращал внимания на то, как я сижу и сижу ли вообще. Десять человек верховых, включая меня, Рихтера, Конрада, Лукаса с Гунтером и еще пятерых солдат, вот и весь отряд, направившийся на поиски кольца Нибелунгов…пардон, герцогов Норсетских.
— Герр Рихтер, — окликнула я Михеля при первой возможности, — а когда планируем приехать на место? Пешком мы по другой дороге шли кажется…
— Пешком вас вели по наезженному тракту, где можно остановиться в деревнях, а это короткая дорога, по ней тогда Юнг и приехал за вами. Хорош был бы комендант, который не знает дорог и ездит окольными путями, — ответил он через плечо. — Скоро будем на месте, если прибавим шагу.
Кто прибавил шаг, так это лошади, а я запрыгала мячиком на спине, проклиная верховую езду. Индейцы, говорят, вообще без седел ездили, а я скоро помру прямо тут, если раньше зад не превратится в отбивную. Но сочувствие здешнему сильному полу недоступно в принципе, поэтому оставалось только терпеть и дожидаться конечной станции и когда впереди замаячила знакомая башня, я чуть не заорала от радости, но тут же прикусила язык — лошадь сделала странное движение, отчего я подпрыгнула и взвыла от боли…втихую, конечно, но на сдавленное мычанье обернулся Конрад, хмурый и недовольный как всегда. Посмотрел, удостоверившись в отсутствии опасности и подвоха, перевел взгляд на Рихтера и направил лошадь под стены башни, откуда нас забрали почти три месяца тому назад.
Мужчины уже слезли с лошадей, осматривая знакомое место, Рихтер и вообще кружил по остаткам стен и куску дороги рядом с ними не хуже заправской ищейки, разве что не вынюхивая следы, а я все еще крутилась в седле, пробуя сползти оттуда с наименьшим риском для жизни. Проклятая лошадь оказалась слишком велика для моего роста, но стражники взлетали и прыгали вниз без малейшего напряга, я же, как продукт техногенной эпохи, даже не подозревала, как это вообще может делаться. Зад болел неимоверно, позвоночник обещал осыпаться в трусы и в довершение всего я повисла, держась руками за седло и безуспешно пытаясь нащупать ногами благословенную землю. Пфух… острый запах лошадиного пота резанул нос, а стремя и какой-то ремень больно проехались по животу и плечу, вроде слезла… только вот ходить стало мучительной пыткой
Тем временем ажиотаж около башни усиливался. Рихтер уже осматривал окрестности с самого верха, рядом то и дело между полуразрушенными зубцами показывался Конрад, рассматривая подножье, трое стражников заняли наблюдательные посты на дороге, а двое оставшихся ломались в ближайших кустах, перекликаясь друг с другом. У входа в башню стоял Лукас с задранной головой, которому Конрад во что-то тыкал пальцем сверху и за парапетом мельнул Гунтер, обходя площадку по краю.
— Марта, поднимайся наверх! — самого Михеля было не видно, но голос слышался отчетливо. — Лукас, Карл, Тромс, наверх живо!
Обрушенный пролет никуда не делся и как туда влезли мужчины, было загадкой. Так и этак я пристраивалась взобраться по остаткам торчащих из стены камней, но сорвавшись оттуда второй раз, оставила эти дурацкие попытки.
— Фрау Марта, сколько вас еще ждать? — недовольный голос Конрада полетел эхом от щербатых стен.
— Мне никак не залезть, тут обрушен пролет! — заорала я в ответ. А то они сами не видели, хоть бы кто спустился руку подать!
Сверху раздались странные фразы, уверяющие в том, что господа гневаться изволят, на голову посыпались камешки и песок, а следом протянулась рука.
— Ну, руки давайте… — меня вздернули вверх, как морковку из грядки с такой силой, что я начала сомневаться в собственном весе.
Мрачный Конрад подтолкнул меня к лестнице, на всякий случай посмотрев вниз. Высота рухнувшего пролета, на которую я не могла забраться, показалась ему недостаточно убедительной.
— Долго копаешься, — прокомментировал мое появление наверху Рихтер, даже не повернув головы. — Располагайтесь там, где вы находились во время осады. Конрад, встань тут…Тромс, Карл, Гунтер, скидывайте вниз лишний мусор, остатки камней тоже вниз, если они без раствора, Лукас, берешь нож и проверяешь вот здесь, между зубцами каждую дырку.
Площадка башни оставалась в таком же состоянии, как она и была оставлена нами, только трава пожухла, да остатки кострища были разметаны ветром и дождем. Лишнее полетело вниз, освобождая территорию, на обнажившейся земле стали хорошо видны стыки между крупных камней, в которых торчали кустики травы и пеньки от срубленных стволиков.
— Тромс, поднимай ножом землю и траву с камней, да хорошенько рассматривай ее, — командовал Михель, сидевший на корточках у подножия парапета. — Гунтер, Марта, показывайте, где вы сидели или лежали, что делали… а где Вольф и остальные находились?
— Тут, — Лукас обвел ножом то место, где больше всего толклись вольфовцы. — Там стояли айзенштадтцы, а он и Хайнц мочились отсюда.
— Я вот тут сидела, чтобы солнце меньше пекло, — мое место у парапета было завалено обломками камней.
— Я здесь сидел и здесь, — присел рядом Гунтер. — Спали мы здесь, в стороне от костра.
— Огонь наверху ветром сдувало, — Конрад вытащил из-за пазухи тряпицу и держал ее двумя пальцами, определяя направление ветра. — Под огонь запросто можно было запрятать, если щель приличная.
— Карл, поднимай землю, — приказал Рихтер, — Гунтер, ты тоже, у тебя нож широкий. Не бросать вниз, пока не раскрошите в руках и не убедитесь, что ничего нет. Марта, помогай им, Конрад, давай вдоль парапета пойдем, пока еще не стемнело.
Почти до самой темноты мы все пыхтели, буквально просеивая каждый квадратный сантиметр углублений в каменной кладке, куда за давностью лет забилась земля. Вниз то и дело сыпалась грязь, летели осколки камней, вырезанные корешки и ругань, сопровождающая все эти поиски. Внизу уже разожгли костер, подогнали лошадей и варили ужин в котелке, от которого иногда доносился аппетитный запах даже наверх.