Раз - невезенье, два – везенье. Дилогия
Шрифт:
– Мы, Николаис Второй, рады, что Наши бывшие подданные помнят еще о своей славной родине и достойно встретили Нашу дочь, посетившую Южный Анжай и другие земли с дружественным визитом.
Новость о том, что принцессу Амель во всем путешествии и в том же Южном Анжае прикрывал столь могущественный маг, как Коста, король встретил с большим интересом.
– Тавр, Вы так близко общались с этим магом. Что, нельзя было пригласить его к нам, в Селену? Мы бы встретили его, как подобает, осыпали бы милостями. Нам важны любые союзники, даже такие слабые, как этот Изнур. Может, когда-нибудь эти северные земли могли бы перейти и к Нам? Лишними они, уж, точно не были бы.
– Ваше Величество, Ее Высочество Амель подтвердит, что барон Коста остался преисполненным самых теплых чувств к нашему королевству и к Вам, его правителю. Но он так спешил вступить во владение своими землями, что не
Ну а после бала по случаю приезда принцессы Амель барон Тавр всего лишь ненадолго задержался в столице и прибыл в Пущу, в свой замок и резиденцию. Слишком много дел накопилось в баронстве Западная Пуща во время его отсутствия. Среди прочих дел, барон сразу же разослал циркуляр во все северные заставы, чтобы все новости о бароне Косте ин Изнурском немедленно докладывались ему.
На пятый заход светила второй номы каледы Пиита Наверия в Пущу прибыл гонец от десятника Албанара, известивший о том, что барон Коста захватил власть в Изнуре. Оказалось, что какие-то мелкие торговцы успели побывать там и теперь остались крайне удивленными от порядков, царящих в этом мелком баронстве. Потом также от других торговцев поступили несколько сведений об этих самых порядках. Вообще-то, барон Тавр не удивлялся таким изменениям. Пообщавшись с Костой, он понял, что у того свои видения насчет ведения дел в баронстве. Может быть, на самом деле так и надо было поступить. Слишком уж тяжелым было положение Изнура. Трудно жилось людям в этом северном баронстве.
Новость о происшествии с тремя баронетами и последующем столкновении Косты и его людей на перевале с охраной этих самых баронетов дошла до барона Тавра чуть позже, так как он в это время объезжал свои владения. Тем более, эти сведения в графстве Верен старались особо не афишировать, дабы не было урона чести баронов, в том числе и Ассалима Салимбарского, которого, честно говоря, Тавр Пущинский просто ненавидел. Слишком коварным и падким на разные подлости был северный сосед. Хотя их владения имели не очень длинную общую границу, и то только по горам, но разбойники с той стороны уже успели надоесть ему хуже сарака, этого пареного и горького овоща, притом, постоянной еды бедных крестьян. Остальные бароны Боруса тоже были очень недовольны своими северными соседями из-за постоянных разбойничьих набегов веренцев. Но сил поставить на место назойливых веренских баронов не было. Слишком ослаб Борус в последней разорительной для нее войне, и не сумел восстановиться до сих пор. Да что говорить, если и само королевство сохранилось только чудом, да и только после вмешательства Саларской империи. Читая разные источники и изучая прошлые события, барон Тавр только скрежетал зубами от злости. Сколько земель и людей потеряно, и сколько урона чести было для оставшихся! И новость о трех злосчастных баронетах стала как бы успокоительным лекарством для сердец борусцев, униженных и оскорбленных. Барон из крошечной северной долины как бы отомстил веренцам и саторцам, в том числе и за них, и тем самым завоевал симпатии многих борусцев. А когда люди узнали о расположении самой принцессы Амель к этому барону, тем более, когда многие лицедеи сложили и стали распевать баллады о ее приключениях, особенно в Южном Анжае, и об участии в них Косты ин Изнурского, эти симпатии взлетели до небес. И самым последним штырем в веренцев и саторцев стало сочинение известного во всем Борусе лицедея Филиппуса Борусского об этом происшествии на Северном тракте, которое добавило самому автору симпатии многих красавиц и принесло немало золота.
И вот последняя новость. Барон Ассалим Салимбарский собрал войска в Арене и собрался идти войной в Изнур, дабы положить конец этому несчастному баронству. Что ему делать в этой ситуации, честно говоря, барон Тавр Пущинский не знал. И вряд ли Его Величество Николаис Второй рискнет развязать войну с северным соседом из-за такой незначительной причины, напрямую никак не затрагивающей Борус. Тем не менее, барон Тавр вызвал своих приближенных - воеводу Фрида Захариса, казначея Лексиса Кудриса и писца Олегуса Пущина, и отдал им приказ собирать все войска баронства на северной границе, оставив достаточную часть для прикрытия перевалов на западе, выделив для этого необходимого количества оружия и снаряжения, и главное, обеспечив нужными денежными средствами для выплаты жалованья и закупки недостающих вещей и провианта. И тысяча золотых от Его Величества тут как раз пришлись кстати. Барон Тавр понимал, что, хотя и был он всем сердцем на стороне Косты ин Изнурского, реально помочь своему хорошему знакомому пока было
*
Барон Ассалим Салимбарский был крайне недоволен ходом военной кампании. Мало того, что войска двигались очень медленно и несобранно, так один из лучших воинов графства рыцарь Маркан Веренский сильно оплошался, провалив важную операцию по разведке дорог в Выселки. Хотя общие потери были не очень велики и терпимы, но неприятной новостью стало участие северян в засаде, и тем более, других магов в дружине изнурцев. Барон не поверил в крестьянского мага и сам лично посетил место схватки, и убедился, что это действительно так. Тем более, некоторые из пограничных стражников опознали в этом маге недавнего крестьянина Васнара из Выселок, как то посетившего Изнурку по торговым делам. Это было необычно и страшно. А что, если у изнурцев еще несколько таких магов? Это же, какие потери придется потерпеть даже в случае победы, в которой, правда, не сомневался ни один веренский воин. Также сын барона Авель на телах молодых изнурцев опознал доспехи кавалеристов, сопровождавших его почти две каледы назад в злосчастной поездке. В ярости Ассалим Салимбарский хотел отдать трупы поверженных врагов на поругание псам, потом после уговоров своего окружения понял, что это будет только уроном его чести, и скрепя сердце согласился на то, чтобы похоронить этот десяток где-нибудь в лесу, но так, чтобы никто не знал их могилы.
И дальше по пути некоторые части войска барона попали в засаду лучников-северян. Потеряв еще десяток воинов только убитыми, и не найдя никого в голом, но густом лесу, озлобленные веренцы продолжили путь. Их сердца стала наполнять ярость к этим жалким изнурцам и неведомым северянам. Попадись хоть один враг, он наверняка в тот же миг был бы разорван в клочья.
И вот к середине второго захода светила второй номы каледы Великого бога войско барона Ассалима Салимбарского, наконец, достигло опушки леса перед голым полем с вязкой глинистой почвой, за которым виднелся частокол стены Выселок. Хмурое небо готово было вылить бесчисленное количество воды на головы непрошенных гостей, и поэтому барону пришлось немедленно отдать команду на штурм деревни.
Стены Выселок воинов, залепленных грязью и медленно бредущих по полю, тащивших с собой штурмовые лестницы и небольшие тараны, встретили градом стрел. Стреляли явно северные охотники. Никто бы не поверил, что вчерашние крестьяне способны стрелять так метко. Но воинов было слишком много, и защита их неплохо держала стрелы, и велика была ярость веренцев, что никто в деревне и не думал оказать сопротивления лезущим на стены и ломающим ворота вооруженным разбойникам. Просто потому, что в Выселках уже никого не было. Последние стрелки, перейдя вброд речку у северной окраины деревни, скрылись в лесу. Конники Маркана Веренского, помня о схватке на перевале, не решились преследовать их. Пришлось пустить вперед мечников. Опять не найдя никого, они вернулись обратно.
Выселки были пусты. Напрасно воины барона врывались в дома, но так никого и не смогли найти. Все было брошено. Но ничего особенного и такого ценного тоже не осталось. Не удалось найти хоть какой-нибудь еды, ни одного животного, кроме беззаботных диких птичек, удивленно взирающих с голых веток деревьев на множество незнакомых людей.
– Милорд! Все пусто. Никого нет. Ушли.
Рыцарь Валар Салимский, один из сотников, устало махнул рукой в сторону леса. Барон со своими охранниками уже успел войти в деревню и как раз осматривал один из пустых домов. Видно было, что люди бросили все в страшной спешке. Но ушли они явно не перед штурмом, а раньше. Значит, изнурцы заранее знали о предстоящем походе. Но деревню бросили просто так. Значит, надеются вернуться. Нет, не даст им Ассалим Салимбарский такой возможности.
– А замок?
– В замке сидят лучники. Через мост проскочить не удалось. Есть потери.
Да, потери. Опять потери. В грязи перед стенами легло до полутора десятков воинов. Много раненых.
– Слушайте все! Мои воины! Мы взяли эту деревню. Ничего, что эти жалкие крестьяне разбежались по лесу. Мы их всех разыщем и приведем сюда. Каждому воину, отличившемуся в битвах, будет предоставлено право выбора понравившегося ему дома. Он будет являться его собственностью. В этом доме воин может проживать сам, если захочет, а может и поселить рабов, которые ему достанутся. Баронство Изнур я передаю своему сыну Авелю. Мои воины! Поприветствуйте нового барона Изнура Авеля ин Изнурского! Сын мой. Теперь эта деревня и земли со всеми угодьями вокруг него твои. Ты можешь выделить своим воинам и крестьянам участки, дабы они работали на них и отдавали тебе положенную часть. Все, сын мой, владей Изнуром!