Разбег. Повесть об Осипе Пятницком
Шрифт:
Первый транспорт — о, должно быть, навек запомнится он Осипу…
Проще всего было сесть в поезд (через Вержболово, это рядом с Кибартами, проходит железная дорога) и спокойно доехать до Вильны: часа четыре езды. Но с таким грузом нечего и помышлять о железной дороге; известно, что на пограничных станциях жандармы особенно усердно осматривают багаж. Осип решил воспользоваться наемной каретой — хотя бы до Ковны. Рейс дальний, выгодный — первый же возница тотчас согласился ехать. Правда, потребовал плату вперед (видимо, пассажиры не внушали ему доверия). Ничего не поделаешь,
Разница, оказывается, была. Проехали несколько верст — возница стал вдруг проявлять повышенный интерес к содержимому корзины.
— Уж не золото ли? — пошутил он. — Эвон какая тяжесть!
— Золото, точно! — шуткой отозвался и Осип. — Да не простое золото — в слитках.
— Нет, — еще через несколько верст вполне серьезно заметил возница, — нет, не золото. — Тут же и обосновал свою мысль: — Будь там золото — и вчетвером не поднять бы. Мануфактуру, хлопцы, везете, верно?
Осип счел за благо согласиться с ним. Пусть мануфактура, пусть хоть черт-дьявол, лишь бы не литература!
— Поди, краденая? — последовал новый вопрос. — Мануфактура-то!
— Да вы что! — вскинулся Осип.
— Вот я и говорю — краденая, — с удовлетворением заявил возница. — У меня глаз вострый, скрозь землю на три аршина вижу… — И внезапно остановил лошадь. — А ну, вылезай! Приехали… Кому сказано — вылезай!
Осип возмутился:
— И не подумаем! Деньги уплачены — вези!
— А ты на меня не ори, — посоветовал возница (рожа красная, наглая, откровенно ухмыляется). — Я ведь знаешь куда увезти тебя могу — прямиком в околоток! А не хочешь в околоток — гони добавку! Целковый, подумаешь…
Осип отдал рубль.
Сколько-то времени ехали молча. Но потом опять все началось сызнова. На этот раз возница подступался с другого боку:
— А что, мануфактура — стоящая ли?
— Тебе-то что?
— Ишь, — чему-то удивился возница. — А может, я купить желаю.
— Не продажная.
— Сукно, что ли?
— Да хоть и сукно!
— Дай глянуть.
— Еще чего!
— Вон ты как со мной… — с обидой и печалью в голосе воскликнул возница. — Я вас, шантрапу эдакую, как людей везу, а ты… Тпру! — осадил он свою лошадку. — Вылезай! А не то…
Деваться некуда — Осип протянул ему очередной рубль. Но возница совсем, видно, потерял стыд и совесть.
— Нет, — помотал он головой. — Два целковых гони… — И для наглядности выставил два пальца.
Раза три еще пришлось доплачивать, пока добрались до Ковны… Но приключения на том не кончились. На мосту, перед въездом в город, карету остановил таможенный какой-то чин. Тьма кромешная, ночь, добрые люди спят давным-давно — откуда взялся на их голову чертов этот чиновник!
— Что везете, господа? Дозвольте осмотреть поклажу!
С Казимежем заранее было договорено, что в случае задержания он должен вести себя так, будто незнаком с Осипом и отношения к корзине ни малейшего не имеет. Но сейчас все карты путал возница: уж он-то знал, что они едут вместе!
— Чья корзина? — спросил тем временем таможенник.
— Моя, — ответил Осип.
— Предъявите
Казимеж — молодец, не растерялся.
— Я не имею времени ждать, — сказал он. — Пусть господин с корзиной остается, а я поеду дальше.
— Да, конечно, — согласился с ним таможенник. — Не смею задерживать.
Возница, даром что выжига, каких мало, тоже молодцом оказался: помог снять корзину и, ни слова не сказав таможеннику, помчал с Казимежем в Ковну.
— Так что у вас? — спросил таможенник у Осипа, когда они остались одни на пустынном мосту. — Мануфактура? Чай? Кофе? Корица?
— Никак нет, — ответил Осип. — Так, пустяки, пан чиновник. Не извольте беспокоиться.
— А это, сударь, я уж сам решу — беспокоиться мне или нет! — поставил тот Осипа на свое место.
С этими словами он принялся сам развязывать корзину, сдернул мешковину, прикрывавшую груз, и извлек кипу газет (то была «Искра») и какую-то брошюру.
— Газеты, книги?
В голосе его сквозило неприкрытое разочарование: уж больно товар непривычный, совершенно неизвестно, удастся ль сорвать за него хоть какую-нибудь мзду; это же было написано у него и на лице — не только разочарованном, но как бы даже и обиженном… Стал чиркать спичками, они поминутно гасли на ветру, наконец прочел заголовок брошюры: «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.» Карла Маркса.
— А что под книгами, под газетами? — спросил он.
— Ничего.
Таможенник не поверил, начал все же рыться в корзине. Очень огорчился, действительно ничего, кроме книг и пачек с газетами, не обнаружив. Теперь на лице его была прямо-таки написана растерянность. Тогда Осип перешел в наступление — недовольным тоном заявил: видите, никакой контрабанды, а вы отпустили карету, теперь придется вот на своем горбу тащить корзину… и попытался взвалить эту корзину себе на плечи, а когда самому это сделать не удалось, попросил таможенника помочь. Нет, номер этот не прошел.
— Не торопитесь, — сказал таможенник. — Вам придется задержаться до утра.
— Это еще почему?
— А потому, — невозмутимо ответил таможенник, — что газетки ваши не по моей части. Пусть-ка ими займется полиция…
Этого еще не хватало!
— Я буду жаловаться, — сказал Осип. — Я считаю задержку незаконной.
— А это мы утречком разберемся — законно или незаконно, — возразил таможенник.
— Хорошо, — изменил тогда свою тактику Осип. — Хорошо, задерживайте! Но только прошу учесть: за причиненный мне убыток отвечать придется вам. Все эти газеты рано утром должны поступить в Ковну для продажи. Тут товара на целых двести рублей…
— Неужели на двести? — удивился таможенник.
— Представьте себе!
Была у Осипа заветная золотая пятирублевка, больше ни копейки, остальное выцыганил нахрапистый возница. Осип понял, что наступил тот самый момент, ради которого, собственно, и приберегалась золотая монета: откупиться от кого-нибудь.
— Дело даже не в убытке, — сказал он. — Хуже другое: из-за этой задержки я растеряю клиентуру… — И, протянув таможеннику маленькую, но тяжелую монетку, добавил: — Не будем ссориться!