Разберёмся по-семейному
Шрифт:
— Барский, что случилось? — спросила она
Вместо ответа он кивнул на стаканы.
— Давайте лучше вздрогнем.
Что-то в выражении его глаз заставило Марину и Наташу последовать его примеру. Наташа сморщилась. Неразбавленный «Джим Бим» был для нее слишком крепким.
— Привет тебе, роскошный мужчина, — сказала Наташа с нейтральной улыбкой.
— Привет, сестренка. — Он достал сигарету и при свете зажигалки всмотрелся в ее лицо. Оно казалось более полным, чем у сестры за счет широких скул, но губы были такие же: соч-ные, чувственные, манящие. Волосы Наташи были того
Она взглянула на часы.
— Примерно двадцать минут.
— А до того?
— Что ты хочешь сказать? — В ее голосе прозвучало беспокойство.
— Меня интересуют последние несколько часов. Скажем, начиная с половины одиннадцатого.
— Барский! Что за допросы без повестки? В чем дело? — спросила Марина.
— Подожди, солнышко, пожалуйста, — он повернулся к Наташе. — Ну?
— Я была в «Американском баре». А что?
— В этой забегаловке на набережной? И долго?
— Я приехала туда около одиннадцати на машине. Внутрь не заходила. Я ждала на стоянке.
— Наверное, Фиму? — вздохнул Барский.
Карие глаза Наташа прищурились.
— Нет. Не совсем так. Кто-то позвонил мне сегодня. Мужик какой-то передал, что Фима хотел бы видеть меня, но не может прийти ко мне. Я спросила, почему, но он сказал, что это не телефонный разговор. Он сказал, куда мне надо поехать и где ждать. Еще он сказал, чтобы я набралась терпения, потому что Фима может опоздать… Барский, что случилось?
— Кто-то выманил тебя из твоей квартиры, чтобы без помех обыскать ее. И оставил после себя покойника.
— Фима? — Она дрожала, и он подумал, что она вполне может закричать.
— Нет. Я того типа не знаю, — поспешил успокоить ее Барский. — Похоже, произошла какая-то ошибка.
— Барский… — Марина замолчала. Бармен направился было к ним, но она отрицательно покачала головой. Он вернулся к своим стаканам, а она тихо сказала: — О Господи…
Наташа дрожала, уставившись невидящими глазами на занавес за фортепьяно. Барский налил ей еще виски, и она беспрекословно выпила.
— Нам нужно действовать очень аккуратно. Я думаю, сюда вскоре нагрянет ментура, РУОПовцы, не говоря уже о моих бывших сослуживцах.
— Нет, — вырвалось у нее. — Барский, я даже не…
Барский успокаивающе сжал ей руку.
— Конечно, сестренка. Ты ничего не знаешь. Но если ты не хочешь до утра беседовать с ментурой, доказывая свое алиби, тебе, пожалуй, лучше пойти со мной. — Он поймал взгляд Марины и поправился: — С нами.
— Послушай, — сказала Марина. — Но ведь ей все равно придется рассказать все, что она знает.
— Конечно, — Барский снова отхлебнул виски. — Через пару часов менты скорее всего придут к выводу, что убить такого самца не под силу хрупкой женщине. Они выяснят у Наташи все, что она знает, и отпустят ее. До тех пор, пока я не узнаю, как зовут или, точнее, как звали покойника и что он там делал, я не хочу, чтобы Наташа показывалась на людях.
— Но у меня там ничего не было, Барский, — сказала Наташа. — Что они могли там искать?
— Может быть, и не было. Было другое — твоя любовь не показывается уже пару недель, а
Марина соскочила со стула, скрылась в нише и появилась завязывая пояс прозрачного плаща.
— Машина с другой стороны, Барский. Куда мы сейчас? К нам?
Барский поднял свой кейс.
— На встречу с лягавыми? — Он задумчиво потер щеку. — Думаю, не стоит. Я знаю одну гостиничку, которая вполне сойдет на несколько часов.
Наташа накинула кожаный плащ с меховой норковой оторочкой и спрятала волосы под широкий берет с помпонами. Барский провел их через заднюю дверь в переулок, где стояла ее машина. Он сел за руль и протянул руку:
— Ключи.
Затем он завел двигатель, вывел машину на улицу и направился в пригород. По дороге они разминулись с желто-синим «козликом» с весело искрящейся мигалкой, направлявшимся, судя по всему, в сторону «Трубы».
Гостиница «Таймыр» не позже года-двух тому назад именовалась студенческой общагой и была расположена недалеко от лесопосадки. Двухэтажное здание закрывало стоянку со стороны улицы. Вывеска гласила, что в гостинице есть бар, ресторан, казино, междугородний телефон, но умалчивала, есть ли в ней свободные комнаты. Администратор спал. Он притащился в фойе в халате на голое тело, и бросил на Барского недобрый взгляд.
Тот достал из бумажника стодолларовую купюру и положил ее на стойку.
— Двойной номер со смежными комнатами, — коротко сказал он и начал заполнять карточку.
Администратор оценивающе посмотрел на его помятый костюм, на небритое лицо и фыркнул. Мельком бросив взгляд на купюру, он надел очки и посмотрел на женщин, ожидавших в креслах.
— Поздновато, — раздраженно заметил он. — Сколько вас?
— Нас трое. — Барский пожевал губу и написал: «Димитрий Иванович Донской, Куликовский р-н, с. Мамаево».
— Ваши паспорта, — строго потребовал администратор.
Барский положил ручку на место и добавил аналогичную банкноту.
— Этот стольник считает, что мы можем обойтись без формальностей.
— Думаю, что могу с ним согласиться. — Администратор взял ключи с полки. — Но я для вас вынужден снять номера с брони. Так что за размещение все равно придется доплатить. Еще сотню — и никаких вопросов. Второй этаж, два последних номера по коридору. Отличный вид из окна.
Барский бросил ему еще одну стодолларовую бумажку, подмигнул и вышел из фойе. Он поставил машину на стоянку, запер ее и проводил женщин в номера. Пол был покрыт коврами, в каждой комнате стояла двуспальная кровать и телевизор. Из окон открывался вид на лесок, озерцо и причал для лодок. Сейчас они были закрыты жалюзи из белых жестяных планок. Он открыл дверь, соединяющую оба номера.