Разбитое окно
Шрифт:
Но теперь, страдая от безысходности, леденящей и безжалостной, будто зимнее штормовое море, Артур не мог не задуматься о существовании неизвестной науке карающей силе, такой же реальной и невидимой, как земное тяготение, и воздействующей сейчас на него, наказывая за все плохое, что он совершил в своей жизни. Да, на его счету есть немало добрых деяний: растил детей, учил их общечеловеческим ценностям и толерантности, любил жену, помог ей преодолеть трудный период, связанный с лечением онкологического заболевания; внес свой
Но творил и зло. Без этого не бывает.
Томясь теперь в грязной и вонючей оранжевой тюремной робе, Артур из последних душевных сил пытался убедить себя, что, предавшись благопристойным мыслям и соблюдая добродетельные обеты и, конечно, веруя в систему, что подтверждалось, кстати, неукоснительным участием в голосовании за нее, причем на всех выборах, он снова сможет оказаться на противоположной половине шкалы, отмеривающей правосудие, то есть воссоединиться с семьей и вернуться к нормальной жизни.
Он, движимый нравственной энергией и благими устремлениями, присущими добропорядочному гражданину, сумеет на одном дыхании убежать от судьбы, как когда-то обогнал Линкольна, изо всех сил рванув к вожделенному дубу по горячему пыльному полю.
Так что, возможно, ему удастся спастись. Возможно…
– Пошел!
Артур вздрогнул, будто оглушенный раскатом грома, хотя голос прозвучал негромко. У него за спиной возник другой зек – белый. Сразу бросились в глаза его свалявшиеся волосы, обилие татуировок и нехватка зубов. По телу пробегали судороги – вероятно, по мере того, как наркотическая отрава вымывалась из организма. Невидящий взгляд уперся в скамейку, на которой сидел Артур, хотя точно так же мог остановиться на любом другом предмете. Эти холодные глаза не предвещали ничего хорошего.
И надежда Артура на существование научно объяснимой и поддающейся измерению системы нравственной справедливости моментально развеялась. Ее убило только одно слово, произнесенное этим человечком – низкорослым и ущербным, но опасным: «Пошел…»
Сглатывая подступившие слезы, Артур встал и таки пошел.
Глава седьмая
Зазвонил телефон, и Линкольн Райм недовольно поморщился. Ему не хотелось отвлекаться от размышлений о мистере Иксе и приемах, какими тот пользуется для создания лжесвидетельств.
Однако цифры 44 на дисплее определителя, означающие код Англии, сразу вернули его в действительность.
– Команда, ответить, – поспешно приказал он компьютеру.
Щелчок.
– Слушаю вас, инспектор Лонгхерст! – Сотрудничество со Скотланд-Ярдом требует соблюдения определенного этикета. В частности, Райму пришлось отказаться от обращения по имени.
– Детектив Райм, здравствуйте! – отозвалась англичанка. – У нас тут кое-что изменилось.
– Продолжайте, – сразу же отреагировал Райм.
– С Дэнни Крюгером связался
– У вас есть возможность установить его точное местонахождение?
– Дэнни пытается это сделать. Вот бы взять Логана прямо там, а не ждать, когда он вернется в Лондон.
– Надеюсь, Дэнни достаточно осмотрителен? – Райм помнил здоровенного и шумного южноафриканца с огромным животом и весьма примечательным золотым перстнем на мизинце по проводившейся когда-то видеоконференции. Райм тогда занимался расследованием дела, связанного с событиями в Дарфуре, и Крюгер поведал ему в трагических подробностях о конфликте в этой провинции Судана.
– О-о, Дэнни знает, что делает. Он умеет быть очень осторожным или свирепым, как волкодав, в зависимости от обстановки. Если появится информация, Дэнни ее не упустит. Мы координируем наши действия с полицией Манчестера. Они предоставят в наше распоряжение команду захвата, как только понадобится. Когда узнаем что-то новое, немедленно вам сообщим.
Райм поблагодарил собеседницу, и они распрощались.
– Мы возьмем его, Райм, – уверенно заявила Сакс, и не просто ради того, чтобы доставить ему удовольствие. Она сама чуть не погибла во время одной из вылазок Логана.
На ее телефон позвонили. Сакс выслушала и пообещала приехать через десять минут.
– В архиве приготовили для нас дела, о которых говорил Флинтлок. Поеду, заберу… Да, Пам может заскочить.
– Что она тут делает?
– Приехала на Манхэттен, в гости – к бойфренду!
– Молодец. Кто он?
– Какой-то паренек из ее школы. У Памелы сейчас все разговоры только о нем. Мне уж самой не терпится познакомиться. Пам заслужила, чтобы в ее жизни появился хороший человек. Только не хочется, чтобы они сближались слишком быстро. У меня на душе будет спокойнее после того, как я встречусь с ним лично и проведу допрос с пристрастием.
Сакс направилась к выходу, Райм рассеянно кивнул ей вслед, мысли же его были уже далеко. Несколько минут он рассматривал белую поверхность доски с информацией по делу Элис Сандерсон, затем приказал компьютеру набрать очередной телефонный номер.
– Алло? – ответил мягкий мужской голос, заглушаемый звуками вальса.
– Мел, это ты?
– Линкольн?
– Что там у тебя за дурацкая музыка? Ты где?
– На конкурсе бальных танцев Новой Англии, – объяснил Мел Купер.
Райм тяжело вздохнул. Мытье тарелок, дневные спектакли, бальные танцы… Достали его эти воскресенья!
– Ты мне нужен. Я начал расследование. Дело уникальное.
– У тебя все дела уникальные, Линкольн.