Разбитые иллюзии
Шрифт:
— Я хотела… — под пристальным взглядом усталого Стража совсем некстати подумалось, что он пугает своих собеседников неспроста. Во-первых, от испуга мысли путаются, и если кто-то хотел что-то скрыть, то испуганным его легче прочесть, во-вторых, за испугом идёт агрессия, а та, в свою очередь, мешает трезво мыслить и торговаться с умом.
Отшельник, прочитав эти мысли, лишь чуть повёл бровью в знак некоторого удивления и даже одобрения. Я собралась:
— К нам попал инкуб. Я хотела бы узнать, на каких условиях ты согласишься вынуть человеческую душу
Страж, не мигая, смотрел на меня жёлто-янтарными глазами, и ничего по его лицу прочесть было нельзя.
— Какой путь? — наконец спросил он.
Шон дёрнулся. Я запретила ему включаться в переговоры до того, как он согласует возникшее предложение со мной по мыслесвязи. Но мы не предугадали одного: Страж заблокировал связь. Когда он смотрел на меня, мысленная связь работала только на него, транслируя ему абсолютно все мои мысли и чувства. Шон просто не мог вклиниться.
На вопрос придётся ответить мне. Самой.
— Тот путь посмертия, какой выберешь ты, Страж Равновесия, для этой человеческой души.
Глаза Отшельника затуманились. На самом деле, а не иносказательно: янтарь радужки и вертикальный кошачий зрачок потускнели и утратили чёткость. Отчего-то это пугало до дрожи.
Шон прорвался в мои мысли:
«Пати!!! А если он обратит душу Мойана в низшую тень? Как ты могла…»
«Шон! Не дури! Душа человека-то чиста! Мы видели лицо, оно нормальное! Страж Равновесия…» — договорить не вышло, на меня обрушился взгляд Отшельника.
— Я освобожу душу от проклятия, отправлю в посмертие и возьму за это глоток чистой светлой крови.
Шон тут же сделал шаг вперёд. Страж глянул на него и сразу отвернулся, чуть ли не с отвращением:
— Нет.
— Я дам кровь, — вдруг подал голос Вик, сжимая мою ладонь, чтоб я молчала. — Моя кровь достаточно чиста и светла. Ты смоешь горечь.
Страж безо всякого выражения таращился на Вика, а тот смотрел ему в глаза в ответ. Наконец Отшельник подал голос:
— Согласен. Приведите проклятого.
Шон на негнущихся ногах побежал вниз. Мы боялись вынимать инкуба из сейфа заранее, мало ли, как действует его ошейник-сигнализация, и теперь были вынуждены ждать, пока его приведут из подвала. Хорошо, что Стража ожидание, кажется, не тяготило.
Глава 15
Вик успокаивающе погладил меня по руке, а я в ответ не выдержала и уткнулась носом ему в шею. Может, это неправильно, может, я должна была настоять на своём, запретить ему платить собой за меня. Но… мне не хотелось. Просто не хотелось настаивать и заставлять Вика. Отказывать ему, не принимать его дар. Это слабость? Глупость и малодушие? Или это нормально — позволять себе слабость рядом с мужчиной, любимым мужчиной? Позволять ему быть сильным, хотя он человек, а я divinitas? Если б я знала ответ… Вик, словно чувствуя мои терзания, а может, и чувствуя, успокаивающе гладил по голове.
— Это всё? Или ты хочешь ещё чего-то? — раздался тихий голос.
Меня опять передёрнуло. В объятиях
— Это всё.
Развернувшись и посмотрев в глаза Отшельнику, я протранслировала: «Я не прошу устранить официальный повод к войне, отвести её от нас. Мы либо сами выкрутимся, либо примем бой».
Страж устало, еле заметно улыбнулся, чуть насмешливо и горько.
Послышались быстрые шаги и тяжёлое дыхание. На крышу вбежал Шон, инкуба он нёс на руках и поставил на ноги только перед Стражем.
— Не бойся. Уже нечего бояться, — приговаривал он, а мальчишка вцепился в него, прижимаясь всем телом, мелко дрожа и никого не замечая.
— Посмотри на меня, — произнес Отшельник, и Мойан, вздрогнув, медленно поднял на него глаза. Они оба застыли.
— Ты слишком долго был в аду, — еле слышно произнес Страж. — Я освобожу тебя.
Мальчик моргнул, словно боясь поверить, но сделал шаг навстречу. Шон бессильно осел на пол, мелко вздрагивая от беззвучных рыданий.
Медленно, будто в трансе, Мойан сделал ещё шаг и ещё, приблизившись вплотную к Стражу. Мальчик был намного ниже, и ему пришлось задрать голову, а Отшельнику чуть согнуться. Когтистые руки нежно легли на тонкие плечи, Страж наклонился ещё сильнее и аккуратно приник губами к губам. Это было до странности целомудренно, даже когда мальчик обвил руками шею Стража.
Шон всхлипывал, зажимая рукой рот, мне было очень не по себе. Не так дико страшно, когда на моих глазах умирал divinitas Серхио, тогда мне казалось, что чёрная тоска и ужас заслонили мир навсегда, и я никогда не увижу солнечного света. Сейчас же очень хотелось отвернуться, спрятаться, а ещё лучше — убежать подальше от происходящего. Но бежать было некуда. Я присела рядом с Шоном, обняв его за плечи, может, если мы переживём это вместе, будет не так горько и страшно. Рядом присел Вик и обнял меня.
Мы втроём смотрели, не отрываясь, как истаивает инкуб. Его тело бледнело, незаметно становилось прозрачным, словно сотканным из дыма. Горького дыма погребального костра. Сначала упали медные браслеты, они скатились с плеч Отшельника, потом соскользнул ошейник, тяжело ударившись о плиты. А мальчик таял…
Я плакала. Но не от того, что он умирал, а, наверное, от того, что он жил. Жил в аду. Слишком долго. Мы оплакивали не смерть. Мы оплакивали всё то горе и зло, которое принесло проклятие.
В какой-то момент почти прозрачная фигура разлетелась серым тяжёлым пеплом. Я всхлипнула, не в силах совладать с рыданиями. Ветер подхватил неподатливые хлопья и тяжело, останавливаясь, погнал их прочь с крыши.
Отшельник выпрямился и стоял, не открывая глаз. Вик, сжав подбадривающе мои плечи, встал и сделал шаг к нему, на ходу расстёгивая ворот рубашки. Раздробленное плечо собирали долго, за несколько операций, и потому сейчас там множество шрамов… Живого места нет… Ещё две небольших отметины будут совсем незаметны. Страж склонился и запустил клыки неожиданно жадно, и крови набрал, как и со мной, полный рот.