Разбиваясь вдребезги
Шрифт:
Все становилось только хуже и хуже.
Слова, услышанные мною, смогли повергнуть меня в самый настоящий шок.
Джон убил своего родного брата?
Но что могло заставить его пойти на такое ужасное преступление?
Я отчаянно захотела знать ответы на все эти вопросы, потому что каждое сказано слово Джоном, давало мне понять – разгадка всей этой тайны уже близко.
И я не успокоюсь, пока не узнаю ее.
Кто ты такой, Джон Смит?
И что, в конце концов, тебе от меня нужно?
====== Глава 51 ======
Бывают такие моменты в жизни, когда счет времени начинает
И сегодня был именно такой день, когда и я это все осознала. Когда я прошла через самый настоящий ад.
Когда я разбилась.
Когда я была уничтожена.
Пожалуйста!!! Включите и поставьте на повтор Christina Perri – The Lonely ))
Спустя несколько минут
Я оставалась стоять на одном месте, внимательно наблюдая за Смитом. Мне не доводилось видеть его выражение лица, но почему-то мне казалось, что оно выглядело задумчиво или более того печально. Каким бы ужасным и бессердечным человеком не пытался выглядеть Джон, я смогла разглядеть его настоящую сущность. Ему было больно. Больно, как и всем людям, как и всем тем, кто существует на этой земле. Но как сильна была эта боль? Или, что было еще важнее для меня, что ее вызвало?
Я глубоко вздохнула, пытаясь сохранить последние остатки своего самообладания. Мне нужно было выведать всю правду, мне просто, в конце концов, было необходимо услышать разгадки на все те тайны, которые таил в себе этот коварный и действительно самый беспощадный человек на земле.
Джон не издавал ни звука. Возможно, он погружался в свои воспоминания, а возможно, просто размышлял о чем-то ином, о чем мне наверняка никогда не удастся разузнать.
Мужчина медленно развернулся и мне наконец-то удалось повнимательней разглядеть его лицо. Как я и предсказывала, оно выглядело задумчивым, искажая не самые радостные чувства.
– Все мы, когда-то были детьми, Джесс, – его губы искажаются в нежной улыбке, и я с удивлением наблюдаю за этим. – Ты помнишь свое детство?
Я и не успеваю заметить, как серые глаза Джона пристально смотрят в мою сторону. Мне сразу становится неуютно, и я вся съеживаюсь под приливом таких неприятных ощущений.
– Да, – едва слышно отвечаю я.
Джон не отводит взгляда, и я к своему удивлению все еще продолжаю наблюдать на его задумчивом лице легкую усмешку.
Вся эта ситуация набирает неожиданные обороты и я вдруг ясно осознаю, что совершенно не имею возможности предугадать последующие события моей жизни.
Чем же это все может закончиться?
Джон не сразу продолжает говорить. Он долго сохраняет между нами неловкое молчание и в тот момент, когда я совсем запуталась в собственных мыслях, он решается на продолжение нашего разговора.
– Когда я был маленьким, то я был очень милым и совершенно невинным ребенком, – с улыбкой произносит мужчина – Я был таким же, как и все остальные дети. Я также любил игрушки,
Его слова стали звучать довольно грустно, но я постаралась не обращать на это внимания, позволяя Джону продолжить.
И он продолжил.
Все больше погружаясь в свои воспоминания, Джон и сам не заметил, как стал потихоньку раскрываться мне. Он был откровенен передо мной. И если я не могла назвать это превосходным, то, по крайней мере, это уж точно являлось удивительным.
– Я любил своих родителей, – говорил Джон, поднимая взгляд своих серых глаз вверх, на безоблачное небо, – Но, я до сих пор не понимаю, почему они так мало времени уделяли своему младшему сыну, который, как и все дети в этом мире, нуждался в любви и в ласке. Они совсем не обращали на меня внимания, но что оказалось для меня еще более обидным, это то, что их и не заботила моя жизнь. Они… Словно игнорировали меня. Словно для них было важным абсолютно все… кроме меня.
Его словно были пропитаны болью, такой жгучей, такой сильной, такой искренней.
Я замерла. Услышанное медленно доходило до моего сознания, и я до сих пор не могла поверить во все это. Не могла понять, что одной из причин такой жестокости Джона являлось его одиночество, его отчуждение. Это не могло показаться мне достойной причиной и достойным оправданием его безжалостным поступкам, но, не смотря на все это, я начинала чувствовать жалость к этому человеку. Но не к этому беспощадному мужчине, стоящему прямо передо мной, а к тому милому и маленькому мальчику, который, как и все дети, хотел любви и достойного внимания к своей личности. Ведь даже я, лишенная родительской любви в 15 лет, все-таки получила ее в достойном объеме, когда была ребенком. А Джон по-видимому не получал ее никогда. И это не могло не казаться мне ужасным, ведь я не могла оставаться равнодушной к такому роду событий. Я не могла согласиться с тем, что поступок его родителей был справедливым и правильным.
Но неужели одиночество могло оправдать всех тех поступков, которые совершил Джон? Разве это и вправду было достойной причиной?
– Из-за этого ты и убил своего брата? – холодным тоном поинтересовалась я, слегка нахмурившись.
Джон ответил не сразу.
Его лицо стало выражать еще большую задумчивость, и я в определенный раз пожалела о том, что не имею способности читать его мысли.
– Как ты думаешь, – интересуется Джон, внимательно посмотрев мне в глаза – есть ли такая причина, по которой я бы имел права убить человека, являвшегося мне родным братом?
Я замолкаю. Джону удается застать меня врасплох, и я долго размышляла прежде, чем решиться произнести ответ.
Разве есть такие поступки, которые могут оправдать содеянное тобой убийство? И даже пусть это будет не родной тебе человек, ведь все равно… Чтобы ни случилось и с кем бы не случилось, ты никогда не сможешь овладеть правом на чье-либо убийство. Человек никогда не будет владеть такой способностью.
Убивать других – грех. А считать, что ты в праве это делать – еще больший грех.