Разборки в Токио
Шрифт:
— Блеск, — сказал он. — Большое спасибо. Суперфантастика! — Девчушки рассмеялись и умчались прочь. Дверь лифта с визгом захлопнулась.
— Вы же знаете, как с этим обращаться? — спросил лысый, впихивая видеоигру мне в руки.
Я осмотрел прибор: может, простая карманная видеоигра умеет превращаться в оружие шокового действия, инфракрасный прибор, хоть что-нибудь посерьезнее видеоигры? Никакого скрытого устройства я не нашел.
— И для чего эта штуковина? — спросил я.
Лысый нахмурился:
— Вы не знаете? А я-то думал, вы продвинутый и все такое. — В голосе пробивалась паника.
— Вроде видеоигра.
— Очень хорошо, — сказал он с заметным облегчением. —
— И для чего он?
— Для видеоигр, — в голос опять вкралась тревога. Лифт тронулся, и, пока мы неслись вверх к выходу на поверхность земли, стоял сплошной шум.
Я внимательно рассмотрел мужчину, лишь когда мы вышли из здания посреди типичного безымянного района Токио. И как я раньше не заметил?
Лысый был Человеком в Шляпе — только без волос, усов и даже бровей. Мы прошли к его машине «ётаё РЗ-5», припаркованной под табличкой ТОЛЬКО ДЛЯ ____________________.
Все сходится. Я подождал, пока мы сядем в автомобиль, и спросил:
— Вы проиграли пари или как? — когда он знаком велел мне пристегнуться.
Может, он не понял, о чем я, или пропустил мимо ушей. Я не отставал:
— Волосы. Проблемы?
— Просто их надо было сбрить.
— И брови с усами тоже?
— Да.
Мы промчались по переулкам и, опасно сманеврировав, влились в поток движения. Я вспомнил, что Человек в Шляпе, когда у него были волосы, носил еще очки, и понадеялся, что они были просто бутафорией, потому что сейчас он их не надел.
— Куда мы едем? — спросил я. Вообще-то я не ожидал, что он ответит.
— Нужно отвезти вас в безопасное место. Теперь полиция вряд ли про вас забудет. Вы наворотили дел. — Он покачал головой.
Я мог бы ему напомнить, что это они выкрали меня из тюрьмы и похитили полицейского. Или что я оказался в тюрьме только потому, что меня допрашивали по поводу убийства, которое, скорее всего, они и совершили. И тем не менее он был прав. Дел я наворотил.
— Какое сегодня число? — спросил я. Я уже которые сутки не видел ни газет, ни телевидения.
— Двадцать третье.
Сегодня финальные бои по спаррингу среди юниоров-инвалидов на международном чемпионате по боевым искусствам. Я пропустил почти весь турнир, завтра он закончится. Может, легендарный Учитель Ядо явился лично, чтобы вручить приз по ката. Или, может, там вовсю бушевал скандал из-за слухов, что Йоко Ториката переспала с судьями. Кто знает? Со мной же приключилась история, не связанная с турниром, — история, в которую никто не поверит и которая не имеет конца. И пока не случилось ничего такого, что развлечет «Молодежь Азии».
Я вспомнил первый день турнира. Как будто другая жизнь.
— Вы играете в гольф? — спросил я, вспомнив условия, которые он мне когда-то предлагал.
— Не часто. — Он пожал плечами. — Когда есть возможность.
Это был, наверное, первый прямой ответ, который я от него получил. Я решил не искушать судьбу дальнейшими вопросами. Вместо этого я стал размышлять о своих скромных пожитках, оставленных в токийском городском полицейском участке. Бумажник, регистрационная карточка иностранца и паспорт. Часы, подаренные другом из «Сейко». Они были прототипом, остались от неудавшегося эксперимента под названием «Апокалипсис-2000» — оборудованные встроенным мобильным мини-телефоном, системой глобального позиционирования, счетчиком Гейгера, кардиомо-нитором, «Тетрисом» и кучей других наворотов, которыми я никогда не пользовался. Моя испытанная папка-гармошка с вырезками для непросветленных. Записная книжка с путаными записями, которые потом будут переработаны в журнальные статьи. И фото Сато и Флердоранж. Копы, наверное,
И кроме того, у копов остался мой пейджер. А значит, любой, кто попытается со мной связаться, попадет на них, и его тоже втянут в этот бардак. Набико — почти наверняка. Может быть, Хиро Бхуто и, вероятно, мама Маюми. Может, мой редактор в Кливленде и даже Сара. Они, вероятно, обескураженно покачают головами — мол, ну вот, опять влип.
Я надеялся, что все так и будет. Надеялся, что они сочтут это очередным злоключением их кудесника слова и любимца молодежи, вечно ищущего приключений на свою задницу. Ибо узнай они, во что я действительно на этот раз вляпался, тут же забьют тревогу и соберут ватагу репортеров, чтобы меня «спасать». А это ничего не даст.
Я попытался набросать разные сценарии, но трудно представить, что происходит в родном офисе. Никогда Кливленд не казался таким далеким.
Человек в Шляпе слился с машиной, а машина — с дорогой. Не успели мы выехать на автостраду, как другие машины засвистели мимо задом наперед, будто стояли на ленте транспортера с турбонаддувом, а мы мчались, обгоняя их, резко лавируя, точно боксер, уходящий от смертельных ударов. Казалось, Человек в Шляпе знал, когда полоса сбросит скорость, и секунды за три до этого ловко переходил на ту, что быстрее. А затем опять, набирая скорость, переходил на следующую, и при этом даже головы не поворачивал. Я был поражен.
— Где вы научились так водить? — спросил я, перекрывая рев остающихся позади автомобилей.
— Академия агрессивного вождения «Ётаё». — Он ухмыльнулся.
— Ни хрена себе.
— Выпуск восемьдесят первого года, — сказал он и показал левую руку с выпускным кольцом. Не успел я прочитать гравировку, как он опять положил ладонь на рычаг переключения скоростей. Несколько раз перевел рычаг, и автомобиль рванул сквозь дорожное движение, как накокаиненная мышь в лабораторном лабиринте. Ни один коп в мире его не догонит, а ведь машина — развалюха. Тут задумаешься.
— Знаете, я видел нашу подругу Флердоранж в лав-отеле «Ётаё»…
— Попытка засчитывается, — сказал он, покачав головой, которая вырисовывалась рельефом на фоне расплывчатой кляксы мира, что мчался мимо.
— В смысле?
— В лав-отеле «Ётаё»?
— Я там был.
— О боже. Боюсь, господин Чака, вам пытались всучить зайленка, — усмехнулся он.
— Какого зайленка?
— Ну, того самого. У меня был кузен, который однажды поехал в Америку. Где-то в Вайоминге за завтраком он услышал чей-то разговор про одного зверя, полузайца, полуоленя. Они говорили, какой он красивый, умный, злой и как на него трудно охотиться. Мой кузен привез с собой в Японию открытку с изображением этого чуда. Всем ее показывал и твердил, что такого зверья полно по всему Западу — в прериях и в горах тоже. В Америке-то мы никогда не были. Он рассказывал о них истории, которые услышал за завтраком. Он на этом звере просто зациклился. Попытался даже организовать охотничий тур с друзьями. Они собирались поехать в Америку и настрелять кучу такого зверья. В общем, он постоянно таскал с собой эту открытку и всем показывал. Однажды показал ее приезжему американцу, пареньку, который еще в школе учился. Парень, конечно, посмеялся. И сказал, что это туфта, зверя просто выдумали. Приклеили оленьи рога мертвому зайцу и назвали его зайленок. Так дурачили глупых жителей Востока, вроде моего кузена. Тот, конечно, был убит. Вот я и сказал, что вам всучили зайленка. Не очень приятно вам это говорить. — Судя по его улыбке, совсем наоборот.