Разборки в Японском море
Шрифт:
– Я еще не читал, – забеспокоился Луганов, – в самом деле?
– Не знаю, как случилось, но объявился новый пират… голодранец какой-то, – презрительно поджал нижнюю губу губернатор, – куралесит на море, ничего никому платить не хочет. Откуда он, Федор Николаевич?
Губернатор приковал к побледневшему лицу Луганова вопросительный взгляд, в котором сквозило раздражение.
– Я и сам хотел с вами поговорить об этом, но думал, не время… – растягивая слова, произнес Федор Николаевич.
– А вот он, этот гаденыш,
– Эта публикация прошла только в местной прессе? – встревожился Луганов.
– В местной, – с победоносным видом усмехнулся Коваль, – у меня все же контора работает. Писаку к ногтю прижали, весь тираж еще в типографии уничтожили к едрене фене. На тебя – никакой надежды. В последнее время я тебя не узнаю. Где твоя былая прыть? Думаешь, легко всех этих бездельников аккредитованных сдерживать? Сколько бабок надо, чтоб всех кормить! Если кто что пикнет – нам кранты. А вдруг заведется гнида такая, что стукнет кому-нибудь в центр? Мне одному, выходит, за всем следить надо. А где же ты, мать твою?!
– Извините, Борис Кондратьевич, – смутился Луганов, – у меня с сыном проблемы.
На самом деле у Луганова проблемы были не только с сыном, но и с постоянной любовницей Вероникой, которая, вовсю пользуясь его деньгами, погуливала от него.
– Знать ничего не желаю! Ты должен узнавать новости раньше меня. Когда я еще в постели кофий трескаю, ты уже должен всю прессу просмотреть, кого надо предупредить, кого надо науськать, а если потребуется – и по мозгам дать. Знаешь, чем все эти публикации чреваты?
Коваль выкатил свои и без того большие круглые глаза.
– Вице-губернатор должен не только уметь досуг шефу организовать, но и головой кумекать, если важный вопрос возникает! – продолжал внушать Коваль.
– Сын мне жаловался на этого, как вы его назвали, голодранца… – Луганов решил воспользоваться случаем и напрямую поговорить о выходках объявившегося пирата, тем более что они беспокоили губернатора.
– Да? – рявкнул губернатор. – Не хватает нам еще, чтобы этот беспутный нам весь фэйс замазал! Представляешь, если в центре узнают о его финтах?
– Думаю, надо предпринять решительные меры, – звучным отрепетированным голосом сказал Федор Николаевич, – я свяжусь с пограничниками…
– Только тихо! – Губернатор опустил тяжелую ладонь на лежавшие перед ним бумаги. – Чик – и нету. И всем своим передай, чтобы воду не мутили!
– Я опасался, что если все так и дальше пойдет, то выходки этого беспредельщика повлекут за собой серьезные неприятности. Ведь Михеев понес грандиозный ущерб и продолжает нести. А он крутой мужик, спускать не станет, – осторожно добавил Луганов.
– Не желаю
– Я все понимаю, – торопливо проговорил Луганов, но не закончил, потому что у него в кармане с надрывным повизгиванием запиликал сотовый. – Извините, – виновато посмотрел он на Коваля. – Да, – сказал он в трубку.
– Мы взяли его у этой узкоглазой, везем к вам… – раздалось в трубке.
– Хорошо, Василий, я жду… ко мне в кабинет… и предупреди меня, я у главного, – ответил Федор Николаевич и, нажав на «отбой», спрятал миниатюрную «Нокию» в карман пиджака.
– На что ты намекал, когда заговорил обо всей этой мелкоте? – хитро прищурился губернатор.
– Кочетков кормится от этой «мелкоты», – усмехнулся Луганов-старший, гася в себе негодование, вызванное сообщением, что его сын опять посещал бордель, – а я уверен, что часть его акций отойдет этим бандюганам. Да их уже и бандюганами не назовешь – все завели офисы и конторы!
Луганов глуховато рассмеялся и закашлялся.
– Нам нужно организовать встречу с Кочетковым, обставить все как надо. И при этом сделать вид, что в случае его несговорчивости мы можем обратиться к кому-нибудь другому, – вернулся он к теме приватизации.
– Не забывай, что нужно еще поработать со всей этой шантрапой… – губернатор не мог скрыть своего раздражения. – А тут еще эта комиссия…
– Нам не впервой с комиссиями разбираться, – попробовал успокоить губернатора Луганов, – справимся. Тем более, если мы придем к единому мнению с Кочетковым относительно завода, он будет держаться нашей линии… ничем не навредит…
– Вот настали времена, – с досадой воскликнул губернатор, – приходится считаться со всякими ничтожествами…
– Продержимся, – вкрадчиво улыбнулся Луганов.
– Ты давай, – решил сбить оптимистическую спесь с Луганова губернатор, – разбирайся со своим сынком. Я на него большие надежды возлагаю, может, и политическую карьеру сделает, нам свои люди в Москве нужны.
– Постараюсь втолковать ему, – вздохнул Луганов, – с кем не бывает проколов?
– С ним не должно быть! – упрямо заявил Коваль. – Я даже подумываю, не женить ли его на моей Насте?
– Это было бы для нас честью, – со льстивой самоуничиженностью заулыбался Федор Николаевич.
– Но при условии, что с тем заведением будет покончено и с прочим бабьем, – гордо выпятил подбородок Коваль.
– Разумеется. – Луганов все больше тяготился этим разговором, его мысли витали возле сына. Он думал, что скажет ему, как заставит выкинуть из головы плавучий бордель.
Он тоскливо посмотрел в окно. Меж складчатых полотнищ подобранных по краям штор темнело вечернее небо.
– А что, если эту девицу… – Коваль выразительно посмотрел на задумавшегося Луганова, – ну, это на крайний случай.