Разбуди меня
Шрифт:
— Ооохх, — вырвалось растерянное из меня при виде открывшейся картины, а лицо мгновенно залилось краской до самой шеи.
Каскад распущенных волос скрыл от меня очень наглядную реакцию парня на мои незамысловатые ласки, и теперь я застыла в растерянности и крайней степени смущения. Нет, конечно, я не была совсем дикой в плане отношений полов, изучив в свое время и литературу, и видеоматериалы, находящиеся в широкой доступности для всех желающих, но вживую ничего подобного еще не наблюдала. И что с этим делать, тоже не знала.
На мое восклицание
— Аня, — черные глаза смотрели серьезно, временно подавив огонь желания внутри, — я не собираюсь на тебя набрасываться, как бы мне этого не хотелось. Но и скрывать того, как мне хочется быть с тобой, не стану. Все в твоих руках, — его губы прикоснулись к моим в целомудренном поцелуе.
А затем еще и еще, все крепче и настойчивее. Язык уже прошелся по моим губам, зубам, мягко проникая внутрь и зажигая уже знакомое томление внутри. Я привычно обвила руками его шею, зарываясь пальцами в волосы на затылке и прижимаясь грудью. Тонкая ткань майки почти не скрадывала ощущений, порождая целый вихрь острых разрядов. Руки парня оглаживали мою спину, периодически спускаясь на ягодицы. Теперь мы целовались как в последний раз, рвано вдыхая воздух в редкие передышки, не желая терять ни одного драгоценного мгновения.
На секунду мелькнула шальная мысль, что было бы, если бы я осталась с Артемом, если бы подчинилась воле отца, не узнав вкуса этих поцелуев, от которых мороженым в жару растекается разум и тело вибрирует, требуя продолжения… и мне на миг стало по-настоящему страшно. Нет, прочь! Прочь ядовитые мысли! В этом доме только я и он, здесь и сейчас. И это было настолько правильно, что первой весенней песней соловья звучала душа…
— Аня, ну же, девочка, — хриплый шепот раздался возле самого уха, где секундой раньше кожу обожгли прикосновения таких родных губ, — останови меня!
«О чем это он?»
Его ладони гладили меня уже по обнаженной коже, проникнув под майку и заставляя прижаться к его груди еще крепче. Шею покусывали, спускаясь к ключицам, отчего я откинула голову, не сдержав тихий то ли стон, то ли всхлип. Мои руки, не оставаясь в долгу, вовсю изучали любимое тело, поглаживая, сжимая, царапая, ощущая легкие вздрагивания, когда касались особо чувствительных мест. Даже дневной свет перестал смущать меня, став ничего не значащим штрихом в этой картине извечного процесса между мужчиной и женщиной.
Моя майка улетела в неизвестном направлении, и лопаток коснулась прохлада нехитрой постели Ильи этой ночью. Я даже и не заметила, как ловко меня опять подгребли под себя. Но страха не было, только нетерпение женщины, наконец, познать своего мужчину. Илья спустился ниже, медленно целуя мой живот, отчего короткие импульсы отдавались где-то внизу, заставляя периодически выгибаться. Язык около пупка вызвал поистине взрыв ощущений, вырвавший из меня новый стон.
— Аня, —
— Господи, — недовольно протянула я, — неужели ты вчера не наговорился?
И впилась в любимые губы требовательным поцелуем, затыкая последние порывы его благородства зовом тела. К черту все! Я не хочу больше ждать и сомневаться!
С хриплым выдохом парень подчинился, перестав, наконец, сдерживаться. Поцелуи стали жестче, а руки требовательнее, выводя мое желание на новый уровень. Лифчик повторил траекторию полета майки, скрывшись в том же направлении, а грудью завладели руки, а затем и губы. Я уже в голос постанывала, чувствуя болезненное напряжение внизу живота, заставляющее сжимать Илью коленями разведенных ног. Джинсы с трусиками стягивались слишком медленно, отчего я зарычала, нарвавшись на удивленный и радостный взгляд парня.
Но мое внимание тут же отвлекли касаниями языка к икрам, а затем и бедрам. Язык выписывал мудреные узоры, где-то щекотные, где-то возбуждающе-приятные, заставляя меня то хихикать, то охать попеременно, отчего эта игра становилась лишь интереснее.
Желание было почти нестерпимым, а в меня уже давно периодически упиралось то, что так смутило меня несколько ранее. Я инстинктивно старалась прижаться ближе, уже не особо понимая, что творю. Страсть лавой растеклась по сосудам, отключая мозг, действуя на уровне простейших инстинктов. Мне было мало, хотелось, чтобы напряжение, окутавшее меня, наконец-то нашло выход. Уверенно опустила руки на ягодицы Ильи, слегка поцарапав их ноготками, вызвав утробный рык парня. Момент, когда он успел раздеться, я не уловила…
— Подожди, не торопись, ты еще не готова, — звучало неубедительно, будто парень из последних сил уговаривал себя, а не меня. Я нетерпеливо хныкнула, заерзав.
И в этот момент я почувствовала, как в меня проникают его пальцы. Волна удовольствия была ошеломляющей, заставив дернуться от неожиданности. Несколько этих томительно-восхитительных движений и я уже с постаныванием подавалась навстречу, напрочь забыв о недавнем смущении. Еще…безумно хотелось еще…сильнее, быстрее, глубже…я жалобно застонала, царапая одеяло и выгибаясь всем телом, не в силах получить большее…
— Пожалуйста…
И тут пальцы сменились чем-то бОльшим, значительно бОльшим, медленно и осторожно проникающим внутрь меня. Дурман желания полностью затопил остатки разума, заставив резко податься навстречу.
— Нет, стой! — хриплый вскрик Ильи совпал с моим…
Ебушки-воробушки! Это было реально больно! Я потрясенно застыла, чувствуя, как весь хмель приятных ощущений слетает с меня, как шкурка с линяющей кобры. А потрясенные глаза парня затопили меня чувством вины. Ну вот, опять все испортила! Я виновато зажмурилась и попыталась отползти, наивно полагая, что на этом наш первый раз подошел к концу.