Разбуди меня
Шрифт:
Гермиона чуть не задохнулась от гнева и — одновременно — возбуждения.
— Наказывать Круциатусом, да? Ну так давай! Я уже проходила через это и знаю, что это такое!
— Ну уж нет, я не собираюсь причинять боль девочке, которая мне ещё пригодится.
Тео ласково провёл пальцами по её шее, отчего Гермиона взбесилась ещё больше.
— Какое право ты имеешь меня трогать, гадёныш!
— Такое, что три минуты назад ты целовалась со мной.
— Это ничего не значит!
— Уверена? — Тео насмешливо поднял бровь.
— Ты меня заставил!
—
Гермиона резко мотнула головой, вырываясь из его рук, и едва не ударилась затылком о стену.
— Ничего я не хотела! — прошипела она.
— Могу доказать тебе обратное, — проворковал Тео и снова приблизился к ней, глядя прямо в глаза и обжигая дыханием её нежную кожу.
Уже от одного его взгляда Гермиона была на грани капитуляции.
— Иди... к чёрту... — слабо выдохнула она, и Тео усмехнулся, прекрасно услышав дрожь в её голосе. Расстояние между их лицами стремительно сокращалось, но в самый последний момент Гермиона закрыла глаза и отвернулась в сторону. Тео выпрямился, наблюдая за ней: она вертелась как юла, пытаясь избежать неизбежного.
Наивная маленькая вредина, думаешь меня провести? Ну ничего, я тоже не прочь поиграть.
С невозмутимым видом он вплёл пальцы в её волосы и, не обращая никакого внимания на вертлявость и всевозможные угрозы в свой адрес, зафиксировал её голову и закрыл ей рот поцелуем. На этот раз Гермиона сопротивлялась дольше: пока Нотт с нахальством хозяина положения наслаждался мягкостью её губ, она изо всех сил старалась не поддаваться ему.
— Какая же ты сладкая, — шептал он, отвлёкшись от губ и осыпая всё её лицо короткими поцелуями. — Давай, посмотри на меня.
Гермиона дёрнулась; внутри у неё всё пылало.
— Ты что, боишься? Как там пишут в сопливых романах... — Тео едва подавил смешок, — «утонуть в моих глазах», или что-то вроде того?
— Ничего я не боюсь! — проворчала Гермиона. — Или ты забыл, на каком я факультете?
— Тогда посмотри на меня, Грейнджер, — он коснулся губами кожи за её ухом, вызвав в ней такую бурю ощущений, что она с трудом сдержала стон.
— Мне нужно сказать тебе...
Тео на секунду отстранился и выжидающе посмотрел на её влажные, приоткрытые, зовущие губы, чувствуя, как откликается её тело на каждое его прикосновение.
Что сказать, Гермиона? Давай же, скажи, что хочешь быть со мной, что тебе хорошо, что... Скажи хоть что-нибудь подобное, разбуди меня, мою зачерствевшую душу.
Дерьмо! Я хочу знать, что кому-то по-настоящему нужен.
— Нет, не то... — Гермиона кое-как собралась с мыслями. — Я должна предупредить тебя: если ты ещё раз заденешь Дина или будешь продолжать творить произвол по отношению к ребятам как с нашего факультета, так и с других, то я...
— Что? Снимешь с меня баллы? — Тео фальшиво рассмеялся. — Ты же знаешь, меня этим не напугать. Поверь, я готов проиграть Кубок школы ради забавы видеть, как злится Томас или Финниган.
— Ты самый настоящий дементор, — выдохнула Гермиона,
Вероятно потому, что мне самому их чертовски не хватает.
— Грейнджер, ты ведь умная девочка и знаешь, ради чего всё это представление. Полагаю, ты давно до этого додумалась — если не с помощью логики, то уж интуиция должна была тебе подсказать.
— Тебе нужна... я, — ответила Гермиона приглушённым голосом, глядя в его глаза, как загипнотизированная. Все её намерения оставаться суровой и неприступной с треском рухнули.
— Разумеется. Мне нет дела до твоих друзей, они лишь средство.
— Не говори так о моих друзьях! — она ещё пыталась возмущаться.
— А как ты сможешь мне помешать? — довольно ухмыльнулся Тео и, не дав ей возможности сказать что-то ещё, снова жадно её поцеловал. В первое мгновение Гермиона совершенно забылась и даже чуть шевельнула губами, но тут же опомнилась. Это была поистине сумасшедшая пытка: запах его парфюма кружил голову, умелые прикосновения его рук к коже будоражили, а требовательные губы разжигали в ней неукротимый огонь.
Тео скользнул к её уху, прикусил мочку и горячо прошептал:
— Ты будешь моей девушкой.
Дыхание Гермионы участилось. Наглость Нотта не знала границ, он был настолько убеждён, что она хочет встречаться с ним, что не спрашивал, а утверждал.
— Ни за что! — запальчиво произнесла она, раздосадованная его самоуверенностью.
Тео расплылся в улыбке.
— Не забывай, что только в этом случае я буду называть тебя по имени...
— Прекрати ставить мне условия! — фыркнула она.
— ... и перестану доставать твоих ненаглядных однокурсников.
Тут уже Гермиона замолчала, лихорадочно обдумывая его слова. Ведь, по большому счёту, от отношений с ним её удерживала именно ненависть, которую Нотт испытывал к её самым близким друзьям и на которую они отвечали взаимностью. Статус крови, противоборство факультетов и убеждение Гермионы в принадлежности Нотта к Тёмным силам (которое было опровергнуто) уже не имели значения. Но выполнит ли он своё обещание? Или всё это — лишь способ усыпить её бдительность?
— Я... подумаю, — наконец сказала она, опуская глаза. Так было гораздо легче держать себя в руках. — А сейчас ты снимешь заклинание, и мы вернёмся в Большой зал.
— Предлагаю сразу к нам в подземелья, — вкрадчиво сказал Тео. — Там мне удастся весьма быстро убедить тебя стать моей.
— Какой же ты мерзавец! — прошипела Гермиона, вновь начиная закипать. Похоже, иначе с Ноттом было невозможно.
— Мне нравится, когда ты ругаешься, — он наклонился к лицу Гермионы, насмешливо следя за её реакцией, и замер в полудюйме от губ, щекоча их дыханием, но не касаясь. Потом неожиданно взмахнул палочкой, и действие заклинания прекратилось. — Можешь идти, Грейнджер. Только не забудь поменять воду в цветах.