Разбуди меня
Шрифт:
В пятницу на трансфигурации было чуть легче: Макгонагалл весь урок читала лекцию, и чтобы успеть записать всё необходимое, нужно было усиленно скрипеть пером, поэтому оборачиваться на Нотта Гермионе было совершенно некогда. Но его взгляд неотступно следовал за ней, словно прожигая в спине дыру, везде — на совместных уроках, за завтраком, обедом и ужином в Большом зале, куда Гермиона теперь нарочно прибегала пораньше, а уж если они случайно встречались в коридорах, то Нотт не упускал возможности проверить силу своего влияния. Он смотрел на неё как хищник на добычу: самоуверенно, соблазняюще,
====== Глава 10 ======
Тем временем у Падмы полным ходом шло обучение по спецкурсу для невыразимцев, и новой информации с каждым днём становилось всё больше.
— Главная особенность парной трансгрессии, — вещал Уилки Двукрест, работник Министерства, который обучал школьников обычной трансгрессии на шестом курсе, — заключается в том, что переноситься из одного места в другое может и человек, ещё не достигший совершеннолетия. Но, разумеется, он является своего рода «багажом» для трансгрессирующего. Думаю, это понятно...
— Извините, мистер Двукрест, — Падма подняла руку, — а как мы будем тренироваться? В Хогвартсе же запрещено трансгрессировать.
— Не беспокойтесь, мисс Патил, я снял антитрансгрессионное заклятие на всём восьмом этаже. Так что вы можете беспрепятственно переноситься из одного его конца в другой и так далее. Так на чём я остановился?
— У меня тоже вопрос по этому поводу, профессор, — подал голос Малфой, до этого внимательно слушавший Двукреста. Тот с некоторым подозрением взглянул на него, но юноша сделал вид, что ничего не заметил. — Правда ли, что при попытке перенестись сквозь специальные магические границы, как, например, в Хогвартсе, человек о них попросту «разбивается»?
— Нет, мистер Малфой, это только слухи, — довольно сухо ответил волшебник. — На самом деле вы просто не тронетесь с места. Хорошо, ещё вопросы есть?
Падма и Драко покачали головами.
— Тогда мы запишем последнее и перейдём к практике. Итак, если в непосредственной близости от трангрессирующих окажутся какие-либо вещи или предметы, то они могут переместиться вместе с волшебниками. Поэтому следите, чтобы с вами невзначай не трансгрессировал камин... Записали? Прошу в коридор.
Драко открыл перед Падмой дверь и тихо сказал:
— Помнишь правило «трёх Н»?
— Ещё бы! Я эти «нацеленность, настойчивость, неспешность» наверное до старости буду помнить.
Малфой издал сдержанный смешок.
— Ну тогда всё отлично.
Ребята встали посреди безлюдного коридора, в конце которого виднелось полотно с изображением Варнавы Вздрюченного в окружении танцующих троллей. Они переглянулись, оба прекрасно зная, что напротив этого полотна некогда был вход в Выручай-комнату.
— Как думаешь, там теперь глухая стена? — шёпотом спросила Падма.
— Скорее всего. Если Выручай-комната и сохранилась в замке, то вход в неё точно не здесь.
Двукрест отвлёк их от беседы характерным покашливанием.
— Так, для начала каждый из вас трансгрессирует вон туда, — он указал на дальний кубок, огонь в котором бликами отражался
— Давай я, — шепнула Падма, и Малфой согласно кивнул. Когтевранка встала в центр коридора и сосредоточилась на кубке.
Нацеленность есть. Далее, настойчивость... настойчивость... И почему при этом слове мне в голову лезет Дин? Так, всё, соберись, сейчас не время! Я. Хочу. Попасть. Вон к тому кубку. Думаю, звучит вполне настойчиво. И неспешность. Поехали!
Падма крутнулась на месте и исчезла. Её привычно сдавило со всех сторон, но это продолжалось до смешного мало — через долю секунды она оказалась в указанном месте.
— Хорошо, мисс Патил, — Двукрест одобрительно кивнул. — Теперь вы, мистер Малфой.
Драко уже давно был сконцентрирован и в мгновение ока перенёсся в дальний конец коридора, оказавшись рядом с Падмой.
— Хорошо, — повторил профессор. — А теперь возьмитесь за руки и трансгрессируйте ко мне. Малфой, будете так называемым поводырём. Помните: всё то же самое, только не отпустите свой... эээ... багаж. Мисс Патил, вам нужно лишь держаться за поводыря. Давайте.
Падма ухватилась за руку Малфоя, и он, убедившись, что она держится крепко, перенёс их обоих прямо к Двукресту — так близко, что ему пришлось отшатнуться назад.
— Молодцы, молодцы... — немного растерянно сказал он. — Теперь поменяйтесь.
Под конец урока у Падмы немного кружилась голова, но это было ничто по сравнению с занятиями окклюменцией, которые состоялись в среду.
Этот предмет, вместе с не отделимой от него легилименцией, преподавал тоже министерский сотрудник, мракоборец Уильямсон. Он проникал в мысли и воспоминания своих подопечных, заставляя их сопротивляться силе разума. «Сеанс» легилименции был недолгим и, можно сказать, щадящим, но в конце дня Падма всё равно валилась с ног от усталости.
— У меня совершенно не осталось сил! Ни на защиту своего сознания, ни на что-то ещё... Я лучше буду весь день трансгрессировать туда-сюда, чем давать возможность чужому человеку раз за разом читать мои мысли, — жаловалась она Малфою, когда они покинули кабинет верхнего этажа Западной башни.
— Но мыслями можно манипулировать, — сказал он с таким непринуждённым видом, как будто речь шла о чашке чая. — Не закрывать сознание, а управлять им.
— То есть? — не поняла Падма.
— Ты показываешь легилименту те образы и воспоминания, которые считаешь нужным. Сосредоточься на чём-нибудь нейтральном... на тех же уроках. Что-то личное или неприятное всегда можно запрятать в дальний уголок памяти.
— Ух ты, надо будет попробовать!
Будучи истинной представительницей своего факультета, Падма всё схватывала на лету, и уже спустя неделю усиленных тренировок могла без особого труда выдавать в мыслях ту информацию, которую она сама хотела показать легилименту.
— Замечательно, мисс Патил, — похвалил её Уильямсон. — Я вижу у вас заметный прогресс. А мистер Малфой изначально здорово противостоял моим попыткам проникнуть в его разум. Вас этому где-то учили?
— Да, — ответил тот, почему-то помрачнев, — меня учил профессор Снегг. Правда, недолго.