Разбуженная страсть
Шрифт:
– Это мое право, – заявил Расселл. – Сетон-парк не принадлежит этой женщине, и она не может меня отсюда выгнать.
– Никто из нас не может. – Тео посмотрел на Риверза, на миссис Риверз и на Гранвилла. Потом – на миссис Каннинг и ее подруг. – Но мы можем сделать ваше пребывание здесь крайне неприятным. Невзирая на ваше нынешнее поведение, все соседи станут обращаться с вами как с человеком, который надругался над невинными девушками и избежал наказания. Вам не удастся стать здесь уважаемым джентльменом.
– И в городе – тоже! – грозно добавила
– И если вы решите, что только этого вам следует бояться, тогда оставайтесь, – тихо произнес мистер Уивер, почти все это время глядевший в стол. – Позвольте сказать прямо: вам следует меня опасаться. – Мистера Уивера могло и не быть здесь. Вчера он сказал, что не придет, если этого не пожелает миссис Уивер. Но очевидно, она приняла другое решение. – Вы покрыли мою жену позором, который никогда не будет смыт. Это была не ее вина, но она несет ее с того самого дня. В то время как вы считались уважаемым человеком и даже не оглядывались назад. Не думайте, что я это так оставлю.
– Я скажу еще проще. – Миссис Уивер посмотрела на Расселла таким взглядом, от которого ему наверняка будут сниться кошмары. – Так вот, если вы останетесь здесь, я воткну нож в вашу гнилую глотку. Хотя меня тогда отправят на виселицу, а мои дети станут сиротами, я сделаю это, обещаю вам.
Мистер Расселл поерзал на стуле, словно пытался как-то уклониться от пронизывающего взгляда этой женщины. Но если он и узнал ее, то не подал и виду.
– Они угрожают мне! Вы свидетели! – Расселл переводил взгляд с одного лица на другое в поисках сочувствия. – Кто-нибудь собирается хоть что-то предпринять?
Ответом ему было молчание.
Наконец адвокат откашлялся и проговорил:
– А если вы все же унаследуете дом, но решите, учитывая все события, не оставаться здесь, то я с радостью составлю договор найма и помогу вам найти подходящего жильца.
Расселл ничего не сказал. Вдова же коротко кивнула и сказала:
– Очень хорошо… Мистер Расселл, благодарю вас за ваше внимание. Мы больше не будем вас задерживать.
Ни на кого не глядя, Расселл встал и покинул комнату. Аткинс взглянул на Марту и тоже встал.
– Вы идете за ним? – спросила она.
– Я же священник… Я должен верить, что каждый достоин искупления. – Он улыбнулся. – И если мне удастся заставить и его поверить в это, то я выполню свой долг. – Викарий поклонился и вышел.
Тут и все остальные начали вставать со своих мест. Адвокат разговорился с тремя дамами из города. Экономка Сетон-парка подошла к миссис Уивер, протягивая ей руку, и что-то проговорила. Мистер Уивер смущенно кивнул, когда с ним заговорила миссис Риверз; он не отходил от своей жены.
Как нелегко быть мужем и знать, когда выступать в защиту своей супруги, а когда отходить в сторону, чтобы дать ей возможность говорить самой. Столько всевозможных нюансов, а не только стремление доставить женщине наслаждение в постели. «Очередной неожиданный урок во время пребывания
Через плечо миссис Тависток он перехватил взгляд вдовы, и она улыбнулась ему. Казалось, она ужасно устала. Наверное, из последних сил сохраняла спокойствие. Когда же он придет к ней вечером, она наверняка уже будет спать. Что ж, им не так уж много осталось сказать друг другу.
Она это сделала. Нет, они вместе сделали. Неожиданные союзники собрались вокруг нее, и теперь, если повезет, мистер Джеймс Расселл покинет дом. Возможно, он испорчен до мозга костей, но не так уж смел и глуп, чтобы остаться, принимая во внимание угрозу миссис Уивер.
Марта поймала развевающийся на ветру конец шали и потуже затянула ее на плечах. Все гости ушли – все, кроме мистера Аткинса, который, по-видимому, находился где-то в доме и пытался наставить мистера Джеймса Расселла на путь истинный. Следовало пожелать ему удачи.
Она услышала смех в саду. Обойдя угол живой изгороди, Марта обнаружила маленьких Расселлов, бросавших палки собаке. А их мать и гувернантка сидели на скамейке.
Марта остановилась и перевела дух. Теперь уже ничего нельзя было сделать. Если бы она могла этого избежать, ни за что не лишила бы их наследства. Но у нее просто не было иного выбора.
Миссис Джеймс Расселл заметила ее и встала.
– Надеюсь, вы не против, что мальчики здесь играют? Мы постарались увести их подальше от клумб.
– Все в порядке. Ведь большинство этих клумб засеивают только во время сезона. – Воцарилось неловкое молчание. Что ей сказать этой женщине? – А у ваших мальчиков дома есть собака?
Миссис Расселл покачала головой:
– У мистера Расселла есть охотничьи собаки, но он предпочитает, чтобы с ними не играли и не обращались как с домашними животными. Он считает, что это портит их темперамент.
– Ясно. Но это тоже служебная собака. Хотя сейчас, похоже, она с удовольствием об этом позабыла. – Марта попыталась улыбнуться. – Прошу вас, садитесь. Вы можете оставаться здесь столько, сколько пожелаете. – Конечно, она имела в виду сад. И она делала все возможное, чтобы муж этой женщины как можно скорее взял всю свою семью и уехал.
– Вы присядете? Надеюсь, вас предупредили, чтобы вы не слишком утруждали себя. – При этих словах щеки женщины залились прелестным румянцем.
Тут гувернантка подошла поближе к мальчикам, а Марта расположилась рядом с великодушной миссис Расселл.
Какое-то время они сидели молча, глядя на сыновей Расселлов. Несколько минут наблюдений – и ей не потребовалось бы спрашивать, есть ли у детей собака. Они гонялись за ней, убегали от нее и без устали чесали ее за ухом – все это говорило о том, что собака для них была в новинку. Ничем не сдерживаемая безыскусная радость и их веселые крики заставили Марту почувствовать себя людоедом из сказки, который собирается приготовить ужин из невинных детей, зашедших по ошибке не в тот дом.