Разделенные сном
Шрифт:
– Получается, нет, – задумчиво отвечаю я, прижимаясь к нему. – Я думаю, что ушастые – как вот те, в чёрных касках, которых ты мне показывал.
– По твоим рассказам, похоже, – кивает дядя Саша. – Но что это значит?
– Значит, Низшие должны восставать, но в Хрониках об этом ни слова, – послушно отвечаю я. – Нужно Хроники с той стороны найти, правильно?
– Правильно, – вздыхает дядя Саша, погладив меня по голове так, как умеет только он. Ведь и гладит меня только дядя Саша. – Только это может быть очень опасно.
Я понимаю, что может быть очень опасно, но интересно же. Хотя, скорее всего, визит в город безухих стоит отложить, потому что нельзя без разведки, так дядя Саша говорит. Вот только разведывать
Во сне мы с ним чаще всего сидим на диване в полутёмной комнате. Ещё в ней стоит странной формы стол и стулья, а больше я ничего не вижу – темно. Дядя Саша меня часто обнимает, давая почувствовать своё тепло, как А’фт 2 , которого у меня никогда не было. От этого меня обуревают незнакомые чувства. Я спрашиваю дядю Сашу о них, и он объясняет мне, как называется то, что я чувствую.
2
Сокращенное название родителя на языке Высших.
– Поутру посмотри книги, если такие есть, объясняющие строение Высших, – советует мне он. – Во-первых, в случае чего будешь знать, куда бить, а во-вторых, узнаешь, зачем им нужны Низшие и смески.
Это дядя Саша заметил, что в замке больше всего самок. Причём они самые разные – от очень юных, до взрослых, чуть ли не старых. Только вторые больше похожи на умерших. Они хоть и живые, но ведут себя так, как будто их больше ничего не интересует. Кроме того, время от времени слышны крики, доносящиеся из покоев Высших, и вот это слышать мне страшно. Просто жутко слышать эти звуки, кажется, кровь стынет в жилах.
Дядя Саша, когда услышал мой рассказ, сказал что-то непереводимое на своём языке, который называется «русский», но я догадался, что он не одобряет этого. Но и не объясняет… Говорит, подрасту – тогда. Я согласен, потому что выбора у меня всё равно нет.
Утром я опять пробираюсь в читальню и долго ищу книги, о которых говорил дядя Саша. Они есть только в особой секции, мне туда нельзя, но вот кое-что я нахожу. Это наставления юному Высшему, как содержать себя в чистоте и гармонии. Внимательно вчитываясь в текст, обнаруживаю, что до определённого возраста у них не работает половая функция, а вот после ушастому необходимо какое-то «соитие» почаще. Отметив себе необходимость спросить об этом ночью, занимаюсь ежедневными делами – убрать, почистить и ни в коем случае не попадаться на глаза.
Весь день думаю об одном: могут ли Высшие держать Низших и смесков именно для того, чтобы делать с ними это непонятное слово? Мне кажется, что вполне могут, потому что Высшие же совершенно не считают безухих разумными. Почему-то мне становится нехорошо от одной этой мысли. Находясь в своих раздумьях, едва успеваю спрятаться, лишь почуяв ушастых.
– Ка’аль предлагает поиграть, – говорит один из них. – Пусть отбросы, отродья и прочий мусор считают себя избранными, тогда выход во время жертвоприношения будет, по его расчётам, выше.
– То есть старые сказки про всеобщее равенство? – я ясно слышу сомнение в голосе второго. – Я не возражаю, только пару отродий надо отобрать для работы.
– Можно и после ритуала, – хмыкает первый. – Тогда своей воли у них вообще не будет.
– Очень хорошая мысль! – звонким злым смехом реагирует первый.
Жертвоприношение. Я уже знаю, что это такое, но описывать не буду, очень уж это страшно. Зачем-то Высшим понадобилось много энергии, поэтому они принесут в жертву своим богам нас… носящих в себе дар. Надо обязательно посоветоваться с дядей Сашей! В то, что через год меня не станет, не верится,
Для жертвоприношений существуют специальные дни, кроме того, многое зависит от возраста жертвы, поэтому меня для этого использовать ещё нельзя, а вот через год… Через год будет можно, это я уже выяснил, да и не скрываются здесь такие штуки. Только вот страшно очень временами, просто до жути страшно… И что с этим делать, я не знаю.
Пробираюсь обратно в читальню, нужно найти материалы по жертвоприношениям. Особенно о том, почему страх усиливает выход магии во время этого процесса. Прячусь, конечно, почти стелясь по каменным полам, мимо гобеленов с невнятными картинами так, чтобы не поймали. Прохожу внутрь – и сразу к артефакту, но в голове много посторонних мыслей, поэтому первая книжка, полученная мной, совсем не о том. Это настоящая книга, как у дяди Саши, вот только написанное там странно.
Ритуал Выбора, ритуал Защиты, ритуал Убежища… Три ритуала в одной книге. Я читаю её, запоминая наизусть, но не могу понять, о чём эти самые ритуалы. Ночью спрошу дядю Сашу. Есть у меня подозрение, что Высшие что-то совсем плохое замыслили, хотя хорошего делать они совсем не могут, как те, о которых рассказывал во сне дядя Саша, он называл их «фашисты».
Ритуал Выбора… Он связывает магию, душу и что-то ещё, я не понял, что, одного Высшего с другим. Но, судя по тому, что я читаю, получается, что достаточно иметь магию, а Высшим быть необязательно. При этом что-то говорится о защите, но этого я тоже не понял. А вот ритуал Убежища простой – нужно только проговорить одну фразу, после чего наступят Испытания. Именно так, с большой буквы. Только, что они значат, неизвестно, вряд ли что-то хорошее, потому что написано о малых шансах.
Всё же, что задумали Высшие?
Калира
Свет включается неожиданно. Сначала я не могу пошевелиться от сильной слабости, но потом оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь дома, в своей кровати, жёсткой, потому что матрац – как камень. Часы показывают десять минут до подъёма, а я с трудом шевелюсь, как после очень сильного наказания. При этом я совсем ничего не помню. Даже, какой сегодня день.
Нужно найти силы и встать, если я опоздаю в школу, то сильно пожалею. Правда, скорей всего, жалеть я буду недолго, потому что, наверное, умру. Если меня так сильно наказали, что я даже ничего не помню, то почему я не умерла? Мне уже и не верится, что однажды я доживу до Академии, только кажется, что рано или поздно всё-таки умру, и всё.
Наверное, богов я не интересую, раз они позволяют, чтобы со мной так обращались. Меня охватывает страх. Я просто всего боюсь, меня пугает абсолютно что угодно. Не знаю, почему, но мои руки и ноги дрожат, внутри холодно и очень страшно. А ещё есть ощущение, как будто что-то поселилось в груди, как бумажный кулёк 3 . Думать о том, что со мной происходит, я не могу, для меня сегодня страшные все.
Странно, но мама ко мне не подходит, только смотрит с ненавистью, но держится на расстоянии, как будто я её пугаю, или же настолько отвратительна, что даже ударить противно. Наверное… Так даже лучше, не будет больно. Интересно, в школе всем тоже будет противно меня бить? Чувствую робкий росток надежды внутри, он – как цветочек, пробивающийся из-под снега. Я такой видела однажды, когда меня побили старшие девочки, и я лежала в снегу, пытаясь остановить кровь, текущую из носа и разбитых губ.
3
Жалоба, достаточно частая при развитии некоторых стресс-индуцированных аритмий.