Разъезд Тюра-Там
Шрифт:
Но однажды несколько десятков немецких самолетов, действуя на пределе дальности, разбомбили полтавский аэродром. Разумеется, во время бомбежки охрана укрылась в бомбоубежище. Когда же немцы улетели, секретные прицелы исчезли сразу в нескольких уцелевших «крепостях».
Береговая линия, отмеченная белой кромкой прибоя и светло-бежевыми вкраплениями песчаных отмелей, осталась позади. А далеко впереди в голубоватой дымке хаотичное расположение темных пятен тайги перечеркивалось высвеченной солнцем прямой линией — в остекление
Командир принял управление на себя, дал команду на уменьшение шага винтов («разгрузку» винтов), выпуск закрылков, шасси и, подправив курс, повел самолет на посадку.
Ступив на землю, экипаж ощутил теплое дыхание ветра, безмятежно передвигавшего в этот июльский день кучевые облака над восточным побережьем России.
Вверху роились изготовленные американской фирмой Белл русские «аэрокобры», и только убедившись, что американцы заглушили моторы и вышли из самолета, русские стали заходить на посадку.
Техники устанавливали под колеса Б-29 колодки так уверенно, будто всю жизнь до этого занимались обслуживанием «сверхкрепостей». И немудрено, вновь прибывшая «сверхкрепость» была на стоянке третьей по счету.
Правда, колодки были сделаны из отесанного бревна, но к ним так же, как на родном Северном аэродроме острова Тиниан, успели прикрепить тросы для удобства их выдергивания из-под колес перед стартом.
Из подъехавших «виллисов» вышли несколько русских офицеров и направились к командиру, безошибочно выделив его из американцев.
Русский, на чрезмерно больших погонах которого расположились треугольником по три звезды, сказал по-английски с официальными интонациями в голосе:
— Приветствуем американских летчиков на Советской земле. Как представитель Советского командования, уполномочен заявить следующее: ваш самолет нарушил воздушное пространство Советского Союза после бомбардировки Японии, с которой Советский Союз не находится в состоянии войны. Такие действия являются нарушением общепризнанных норм международного права и могут быть истолкованы Японией как недружественный акт. Объявляю вам, что ваш самолет арестован.
Произношение русского было настолько рафинированным, что командир сразу понял: этот человек не был ни в Англии, ни тем более в Америке, а английский изучал в каком-нибудь своем университете. Тем не менее, он грамотно строил фразы и командир, отдавая должное постановке образования у русских, решил для себя, что этот русский военный чем-то даже симпатичен ему.
А русский, видимо почувствовав настроение командира, вдруг улыбнулся:
— Поздравляю ребята, война для вас кончилась. Мы восхищены смелостью ваших летчиков и благодарны Америке за большую помощь, оказанную нам в этой войне. Вы наши гости.
И приветливо протянул руку для рукопожатия.
Легковой ЗИС-101 вынырнул из Спасской башни Кремля,
Как это бывает у людей, занимающих ответственные посты, Андрей Николаевич Туполев только во время таких коротких поездок и мог понаблюдать, чем живут Москва и москвичи через год после победы.
Если для молодоженов счастье быть вместе укладывалось в медовый месяц, то у москвичей радость победы, похоже, растянулась на годы вдруг схлынувшей опасностью, ожиданием возвращения оставшихся в живых родных и витавших в воздухе перемен.
Улицы были полны людей даже теперь, в поздний теплый вечер. Рассеянно поглядывая в боковое окно автомобиля, Андрей Николаевич, главный конструктор тяжелых самолетов, находился под впечатлением только что состоявшейся кремлевской встречи: Сталин, прощаясь с ним и пристально глядя в глаза, сказал ему, что страна и все прогрессивное человечество ожидают начала летных испытаний дальнего бомбардировщика в самое ближайшее время.
— Для того, чтобы охладить горячие головы наших недавних союзников, — сказал Сталин.
Туполев же, как человек, на которого замыкались все вопросы, связанные с созданием этого самолета, знал до мельчайших деталей действительное состояние дел и отчетливо представлял дистанцию между сегодняшним днем и днем когда может состояться первый полет бомбардировщика.
На этот раз Туполев, докладывая Сталину, особый упор сделал на необходимость изменения конструкции лонжеронов крыла по сравнению с американской.
Американцы, применив лонжероны переменного сечения по длине и высоте, смогли сделать такое трапециевидное в плане крыло, не перетяжелив его, в котором отдельные элементы конструкции были нагружены равномерно, без резких скачков.
Сделать такие лонжероны, да еще и определенного поперечного сечения, наша промышленность не могла. Не было оборудования. Все силы страны в недавней войне были направлены на обеспечение фронта истребителями, штурмовиками и фронтовыми бомбардировщиками.
Не получили такое оборудование по окончании войны и от немцев.
Американцы же воевали с Японией над безграничными просторами Тихого океана, и сама жизнь заставила их в очень сжатые сроки создать самолет, способный с десятью тоннами бомб преодолевать расстояния в тысячи миль. Таким самолетом и стала «суперкрепость» фирмы Боинг, получившая обозначение Б-29.
Безусловно, это был самолет нового поколения, вобравший в себя все достижения технической мысли и в полной мере показывающий возможности американской промышленности.
Тогда, в середине сорок пятого, многие конструкторы, в том числе и он, Андрей Николаевич Туполев, предлагали Сталину сделать свой самолет, а не копировать Б-29.