Разъезд Тюра-Там

Ковтонюк Владимир Александрович

Если же учесть, что нашим заводам план проката листа «спускался» Госпланом в тоннах, то заводы были заинтересованы прокатывать лист по верхнему пределу допуска.

Поэтому конструкторы предложили в самых нагруженных местах ставить лист толще, чем у американцев, а в менее нагруженных местах — тоньше, чем у американцев.

В результате, при более мощных моторах и вооружении расчетная масса самолета увеличилась всего лишь на 36 кг по сравнению с «американцем».

Но вот эти лонжероны…

Можно ведь сделать их из отдельных элементов, к примеру, как на ТБ-7, пусть будут они несколько тяжелее.

— А как у американцев? — спросил Сталин.

Туполев

показал чертёж лонжерона и пояснил, что предлагаемое им техническое решение сделать лонжерон из нескольких деталей позволит сократить сроки создания самолёта.

Сталин же прекрасно понимал, что для того, чтобы сделать такой самолет, как Б-29, а иными словами, поднять всю авиапромышленность Советского Союза на качественно новый уровень, тот уровень, который и на дальнюю перспективу обеспечит возможность на равных соперничать с американцами, следовало всего лишь за один-два года открыть новые месторождения глинозема, построить железные дороги для перевозки его на металлургические заводы по выплавке алюминия и прокату листа и всевозможных профилей. И эти заводы тоже необходимо построить вновь, а также открыть новые научно-исследовательские институты и лаборатории для разработки и производства целого спектра алюминиевых сплавов, резины, пластмасс, бронестекла; спроектировать оборудование и построить заводы для изготовления этого оборудования.

Да всего и не перечислить.

А чтобы вдохнуть жизнь во все построенное вновь, требуется много электроэнергии, и, значит, нужно построить гидроэлектростанции, теплоэлектростанции, а в недалеком будущем — атомные электростанции.

И крайне необходимо, чтобы все это стало работать, как говорится, «еще вчера», если учесть, что американцы «обложили» страну военными базами, как со стороны Европы, так и со стороны Турции и Ирана.

Но, несмотря на то, что альтернативный вариант лонжерона можно было сделать намного быстрее, Сталин, который до этого, попыхивая трубкой, прохаживался по кабинету, подошел к Туполеву и, видимо, не желая опускать высокую планку ранее поставленного задания, негромко с мягкими интонациями в голосе сказал:

— Сделайте как у американцев товарищ Туполев.

От этого старого человека исходила такая энергия, что Туполев, почувствовав вдруг небывалое уважение к нему и, позабыв все ранее нанесенные обиды, понял, что они все-таки сделают этот самолет.

Бином Ньютона

Кубань стекает капельками с ледников Эльбруса, объединяется в отдельные безобидные ручейки, которые, сливаясь и принимая притоки Даут и Худес, образуют стиснутый горами необузданный поток. Перед самым городом скалы, словно устраивая последнюю проверку мощи реки, сжимают русло до нескольких метров. Тут вода завивается в один ярящийся жгут. Страшным, почти горизонтальным водопадом, он выносится в огромный котлован, вырытый им за много тысячелетий неустанной работы. Разогнавшийся центр потока пролетает по прямой, а его края завиваются водоворотами, вращающимися с одной стороны потока по часовой стрелке, а с другой — против.

Деревья, которые смогла выкорчевать река за сорок километров своего пути, черными жуткими чудовищами выныривают из воронок, заставляя отводить от них взгляд, так как эта жуткая карусель заманивает к себе неведомой магической силой.

Здесь, в самом узком месте, люди перебросили через реку мост, и хотя мост был сделан из бревен и досок, его почему-то назвали каменным, а поселок из убогих домиков, разместившийся

неподалеку — Каменомостом.

Известно, что поездка на автомобиле по горным дорогам опасна по определению, но это не останавливало и не останавливает водителей, не способных устоять перед соблазном заложить за воротник.

Мост настолько узкий, что по нему может пройти только одна машина. Крепко подгулявший шофер, перед глазами которого оказывалось почему-то два, а то и три моста, как правило, делал ошибочный выбор. В этом случае и машина, и шофер исчезали бесследно. И такая новость нет-нет да и взбудоражит город.

Несмотря на то, что своей самой высокой температуры в восемь градусов вода в Кубани достигает только к началу августа, местные мальчишки даже учились в ней плавать.

Иногда река забирала кого-нибудь из них. Особенно она любила мальчишек, приехавших с родителями в отпуск из больших городов, они, как тепличные растения, были не приспособлены к плаванию в холодной и бурной реке. Но местные горевали недолго, мальчишеское безрассудство брало верх, и они, бахвалясь друг перед другом, вновь пускались в опасное плавание.

Так и Юрка, за свою худобу прозванный Хрустиком, в начале лета после окончания второго класса имел неосторожность увязаться за ребятами постарше. Едва они подошли к реке, как взяли его за руки да за ноги, раскачали и по счету три забросили в воду. Он барахтался, хлебал воду, за это время река пронесла его несколько метров, пока нога достала дно и он смог оттолкнуться в сторону берега.

Позже, он несколько раз чуть не утонул, но все же научился покорять эту реку даже в тех местах, где сделать это, казалось бы, невозможно.

Так, наверное, казалось и работникам большого сада на противоположном на берегу Кубани, чуть ниже по течению от того места, где впадает река Теберда. Сад обнесли со всех сторон живой изгородью из кустов с острыми, в палец размером, шипами. Но со стороны Кубани он был открыт.

А в том саду росли самые вкусные на свете огурцы и помидоры, черешня, яблоки и груши. И хотя этого добра было полно в каждом дворе, рискованный, но успешный набег на сад-огород считался особой доблестью. Авторитет участников набега среди шкетов такого же возраста поднимался на небывалую высоту и находился там, пока не были выплюнуты последние косточки.

В майках, обвязанных снизу прочным шпагатом, они входили в реку Теберду, и она выносила их сразу на середину Кубани. Делая изо всех сил гребки поперек течения (продольное перемещение обеспечивала сама река), они высаживались на вожделенный берег. Но из сада обратного хода через Кубань не было — берег на той стороне, увенчанный аэродромом, обрывался в воду отвесной кручей, тянувшейся вниз по течению на несколько километров. Вернуться же в исходную точку этого маленького путешествия можно было, лишь просочившись из сада через узкую лазейку в колючей ограде, перебравшись через ручей и пройдя метров двести вверх по течению Кубани.

Едва они расселись по деревьям и стали набивать пазухи отборными грушами, как внизу появились сторожа с ружьями.

Прямо под Юркиным деревом остановился щупленький дедок в соломенной шляпе с такими большими полями, что она полностью перекрывала своего хозяина. С высоты Юркиного положения можно было определить, куда смотрит дед, только по стволу ружья, выступавшего за пределы шляпы, будто указка.

Затаившийся Юрка лишь на мгновенье открывал глаза, поглядывая на сторожа, и тут же закрывал их, боясь привлечь внимание деда энергетикой своего взгляда.