Разгадай меня
Шрифт:
— Что вы здесь делаете? — спрашивает меня Касл.
Я только что взяла у раздаточного стола свою миску с ужином и устроилась за нашим столиком вместе с Адамом, Кенджи и Джеймсом. Я смущенно моргаю и смотрю на Касла непонимающим взглядом.
— А что происходит? — удивляется Кенджи.
— Все в порядке? — волнуется Адам.
— Простите, мисс Феррарс, — извиняется Касл, — я не хотел вмешиваться, но, должен признаться, я несколько озадачен вашим присутствием здесь.
— Да? — Я невольно вздрагиваю. Смотрю на свой ужин, потом снова на Касла. — Я… ну да, я… но я уже два раза разговаривала с Уорнером… я вообще-то только вчера его видела…
— Это отличные новости, мисс Феррарс. Великолепные. — Касл всплескивает руками, на лице его читается явное облегчение. — И что же вам удалось выяснить? — На его лице выражение надежды, да такое, что мне становится очень стыдно за себя.
Все теперь смотрят на меня, а я не знаю, как мне нужно сейчас поступить. И я не знаю, что ему ответить.
Поэтому я только качаю головой.
— Ах, вот оно что. — Касл опускает руки, смотрит куда-то в пол и кивает каким-то своим мыслям. — Значит, вы решили, что двух ваших встреч будет более чем достаточно? — Он не смотрит на меня. — Таково ваше профессиональное мнение, мисс Феррарс? Вы, наверное, полагаете, что в данной ситуации вам лучше не торопиться? Вы считаете, что Уинстон и Брендан тем временем могут прохлаждаться и ждать, когда вы соблаговолите выбрать минутку в своем плотном графике и допросить единственного человека, который скорее всего может помочь нам отыскать их? Вы находите, что…
— Я сейчас же пойду к нему. — Я хватаю свой поднос и выскакиваю из-за стола, чуть ли не спотыкаясь и не опрокидывая миску на пол. — Простите… я только… я уже иду. Ребята, увидимся за завтраком, — поспешно добавляю я уже шепотом и выбегаю из столовой.
Брендан и Уинстон.
Брендан и Уинстон.
«Брендан и Уинстон», — повторяю я про себя снова и снова.
Уже у двери я слышу, как смеется Кенджи.
Очевидно, у меня не очень хорошо получается допрашивать людей.
У меня накопилось много вопросов к Уорнеру, но ни один из них не связан с нашими заложниками. Каждый раз, когда я намереваюсь задать нужный вопрос, Уорнеру каким-то таинственным образом удается отвлечь меня. Как будто он знает, о чем я собираюсь спросить его, и умышленно уводит разговор в сторону.
Это меня сильно смущает.
— А у тебя есть татуировки? — спрашивает он меня, улыбаясь и прижимаясь к стене. Сейчас он одет в майку и штаны и обут. — Сейчас у всех они есть.
Никогда бы не подумала, что буду разговаривать об этом с Уорнером.
— Нет, — признаюсь я. — У меня не было возможности сделать себе татуировку. Кроме того, я не думаю, чтобы кто-то осмелился подобраться, настолько близко к
Он изучает свои руки. Улыбается.
— Может быть, как-нибудь потом, — говорит он.
— Может быть, — соглашаюсь я.
Пауза.
— А как объяснить твою татуировку? — спрашиваю я. — Почему именно «ЗАЖГИ»?
Улыбка на его лице становится шире. И снова эти ямочки. Он качает головой:
— Почему бы и нет?
— Не понимаю. — Я в смущении наклоняю голову вбок. — Ты напоминаешь себе о том, что надо загореться?
Он улыбается, подавляет смех.
— Набор букв не всегда составляет слово, любовь моя.
— Я… я не понимаю, о чем ты говоришь.
Он глубоко вздыхает. Выпрямляется возле стены.
— Значит, ты много читала?
Этот вопрос сбивает меня с толку. На секунду я задумываюсь о том, уж не очередная ли это его уловка. И не пожалею ли я о том, что соглашусь с ним. Потом я вспоминаю, что это Уорнер сейчас мой заложник, а не наоборот.
— Да, — говорю я. — Много.
Его улыбка становится какой-то серьезной, словно он что-то обдумывает. На лице не отражается никаких эмоций.
— Когда же у тебя появлялась возможность читать?
— Что ты имеешь в виду?
Он медленно пожимает плечами, глядя куда-то вдаль.
— Странно, что девочка, которая была изолирована от общества почти всю свою сознательную жизнь, имела доступ к литературе. Особенно в наше время.
Я ничего не говорю ему.
Он тоже молчит.
Я делаю несколько вдохов и выдохов, прежде чем решаю ответить.
— Я… я не могла сама выбирать себе книги, — говорю я и сама не понимаю, почему я так нервничаю, произнося все это вслух, почему я должна напоминать себе о том, что не надо говорить шепотом. — Я читала то, что было мне доступно. В школе была небольшая библиотека, в доме у родителей тоже имелись какие-то книги. А потом… — Я колеблюсь перед тем, как продолжить. — Потом я провела пару лет в
Но тут все как-то странно.
Я не хочу быть откровенной с Уорнером, но чувствую себя вполне комфортно в беседе с ним. Как будто мы старые знакомые. Как будто мне при этом ровным счетом ничто не угрожает.
Потому что он уже и без того все обо мне знает.
Ему известны все подробности семнадцати лет моей жизни. Он видел все мои медицинские карты, изучил отчеты полицейских обо всех моих правонарушениях. Он в курсе, какие отношения