Разговор о трауре
Шрифт:
«Отсутствие настоящего. Одновременное протекание прошлого и будущего. Между ними вакуум. Временнaя аномалия, связанная с неким пограничным опытом».
Nunc stans, застывшее «сейчас», – возможно, умершие в такие моменты разделяют с нами свою вечность или настолько приближают ее, что мы можем ее почувствовать: без соприкосновения, бесконтактным прозрением.
«Пока не придет утешение, еще мерцает надежда».
27 ноября 2022
…те, кто вместе живет в памяти… (2)
Траур
Да и любовь менее красива, чем молва о ней. Любящие толком не знают, чего они друг от друга хотят. Физическое удовлетворение не решает этой проблемы. Они, вероятно, хотят взаимоуничтожения, как если бы их живые и вожделеющие тела были только препятствием на пути друг к другу. Любовь враждебна по отношению к жизни. Лукреций в поэме «О природе вещей» описывает ее как нечто отвратительное и нездоровое. В отличие от того, что происходит при нормальном физическом влечении, любящие всегда остаются неудовлетворенными:
«Жадно сжимают тела и, сливая слюну со слюною,Дышат друг другу в лицо и кусают уста в поцелуе.Тщетны усилия их: ничего они выжать не могут,Как и пробиться вовнутрь и в тело всем телом проникнуть,Хоть и стремятся порой они этого, видно, добиться:Так вожделенно они застревают в тенётах Венеры…»Следствие такого любовного безумия:
«Тратят и силы к тому ж влюблённые в тяжких страданьях…»Рецепт Лукреция заключается в том, чтобы довольствоваться другими партнерами, а самого объекта любви избегать:
«Но убегать надо нам этих призраков, искореняяВсё, что питает любовь…»Как замену любви он рекомендует нормальные телесные любовные упражнения с другими партнерами:
«…и свой ум направлять на другое,Влаги запас извергать накопившийся в тело любое,А не хранить для любви единственной, нас охватившей…»Такая любовь (презираемая Лукрецием) и траур имеют между собой много общего. В том и другом состоянии человек желает невозможного.
28 ноября
Как-то Олег сказал перед одним из совместных путешествий, что ему нравятся наши поездки на поездах. Слышать это было печальной радостью, за этими словами скрывалось знание о том, как мало времени нам остается. Оставалось даже еще меньше времени, чем мы (я) предполагали (предполагала). Наши короткие путешествия были как особые время и пространство за пределами времени и пространства.
29 ноября
В зале ожидания вокзала. В Киле я остановлюсь в том же отеле, где мы поселились десять лет назад, когда Олега пригласили на какой-то фестиваль.
30 ноября, Киль
Десять лет назад этот отель полнился фестивальной жизнью. Я еще помню, что нам больше всего хотелось остаться одним и смотреть на воду фьорда. Сегодня утром я, кажется, была одна в большом зале для завтраков.
Что я переживаю: мой траур или смерть Олега? Эгоизм или эмпатию? Можно ли это разделить?
1 декабря
В путешествиях без Олега мне снова и снова попадается на глаза что-то, что он наверняка заметил бы.
Я не знаю, куда мне с этим. Через вай-фай – в Ничто:
Кильские таксисты
Второй – крупный, с разработанным голосом трибуна – жалуется, что социал-демократы и «зеленые» упразднили все рабочие места в городе. И: «Многие таксисты больше не возят людей из городского парламента в знак протеста».
Четвертый – узкоплечий и молчаливый, слушает «Радио Классика»; когда музыка ненадолго прерывается выпусками новостей, он понижает громкость.
Первый и третий были по сравнению с франкфуртскими грубиянами на удивление вежливыми, что относится также ко второму и четвертому.
Первые трое говорили «moin». Четвертый сказал «Guten Morgen».
3 декабря
Не является ли вопрос к Богу: «Веришь ли, что я существую?» – на самом деле вопросом к умершему?
4 декабря
Я написала некролог умершему вчера Андрею Битову. Мы его знали, Олег лучше, чем я. Возможно, это поможет, думала я, вызволить из застылости мои воспоминания.
Утратил ли неандерталец из романа Голдинга свои воспоминания, которые он ни с кем больше не мог разделить?
11 декабря
Днем позже, пятого декабря, умер Паулюс Бёмер.
11 декабря 2022
Когда я 11 декабря 2018 года написала это предложение, оно показалось мне (при моей потере языка после Олега) выразительным и говорящим само за себя; мне казалось, оно включает в себя всё: что Паулюс Бёмер и Олег испытывали глубокую симпатию друг к другу, что он за несколько недель до этого (20 сентября) пригласил нас с Даней как единственных гостей на свой день рождения, что я после смерти Олега знала, как хорошо Паулюс понимает мой траур, и что Паулюс – грандиозный поэт.
Самые последние строки из его последней книги (изданной посмертно Лидией Бёмер и Даниэлем-Диланом Бёмером):
Еще хоть раз. Быть таким.Как луга на склоне. Куница. Как древесина ворот.Как в самой последней пижаме.По берегу, горизонту навстречу, идутбольшая и малая птицы Рух.Малая ходит вразвалку (еще), большая шатается (уже).Малая щебечет, большая думает:Тело – это событие.Молитвы – богохульство,о чем знают кошки.На горизонте исчезают земля и море.К воде хочетвсё.Вода хочет прочь.Я – нет.