Разговор по душам

Дубянская Мария Марковна

«Моя сестра!» — хотел крикнуть Дима, но от волнения и неожиданности не мог выговорить ни слова.

Маша смущенно улыбнулась.

— Что же вам, ребятки, рассказать?

Она на минуту задумалась, потом просто стала рассказывать, только не о себе, а о подругах своей бригады.

— Только в этом году пришли из школы, а уже научились отлично работать, а кое-кто из них перевыполняет норму. Конечно, приходится помогать им, но ведь и я училась у опытных ткачих. У одной научилась быстро связывать нити, у другой — запускать челнок, у третьей — налаживать станок. Старалась экономить

на каждой операции секунды. Секунды складывались в минуты, минуты — в часы. Вот и получается, что amp;apos; каждый день даем сверх нормы десятки метров ткани и все первым сортом, — зардевшись от смущения, закончила девушка.

— А как же вы успеваете еще отлично учиться? — спросила с места Таня.

— Строго распределяю свой день, — ответила Маша и как бы невзначай взглянула на брата.

Дима покраснел и, отвернувшись, спрятался за спины ребят. Вдруг она расскажет про него: сколько раз он отрывал ее от учения!

— Конечно, это не легко, — продолжала Маша, — иногда хочется лишний часок поспать и в неположенное время погулять, но если думаешь о главном, то всегда сумеешь с собой справиться. А главная моя мечта — еще лучше работать. Вот и учусь. Кончу школу, в текстильный институт поступлю.

По дороге в лагерь ребята только и говорили о фабрике.

— Я непременно буду ткачихой, — горячилась Аля Кравчук, — мне там все так понравилось. И особенно эта комсомолка!

— А ты говорил, скучно! — упрекнули пионеры Диму.

Дима молчал. Он думал: поверят или не поверят ему ребята и Вера Тимофеевна, что комсомолка — его сестра? Ведь он никогда о ней не рассказывал.

И тут вожатая, как будто угадав его мысли, неожиданно спросила:

— Скажи, Дима, Мария Лобова, которая с нами беседовала, твоя сестра или однофамилица?

— Это моя сестра! — радостно закричал Дима. — Честное пионерское, моя сестра!

СЛУЧАЙ С БУКЕТОМ

Старшая вожатая сказала Капе и Дусе:

— Съездите, девочки, в оранжерею и выберите красивый букет для нашего дорогого гостя. Вам это поручает совет дружины.

— Наверно, это нам потому поручали, — шепнула сияющая Капа Дусе, — что мы с тобой тоже сочиняем стихи, правда?

Подруги не могли скрыть своей радости.

Всем работникам оранжереи сразу стало известно, что сегодня в городской лагерь N 20 приедет известный писатель и что им, пионеркам Капе и Дусе, поручено преподнести ему цветы.

И, конечно, садовники особенно постарались: букс г из гладиолусов и душистой гвоздики получился замечательный.

Подруги так торопились в лагерь, что, садясь в трамвай, чуть не сбили с ног пожилого гражданина в сол amp;apos;оменной шляпе.

Извиняться, конечно, было некогда, надо было быстрее всех влететь в вагон, чтобы успеть занять освободившиеся места. Капа и Дуся удобно сидели со своим букетом, бережно обернутым в бумагу, а пожилой гражданин стоял перед ними, неловко покачиваясь при каждом толчке вагона.

— Ой,

осторожно, неужели не видите — цветы! — строго прикрикнули подруги на гражданина, когда он при особенно сильном толчке качнулся в их сторону.

— Простите, — удивленно покосившись на девочек, сказал гражданин.

Не обращая на него внимания, подруги громко продолжали свой разговор.

— Букет подношу я, — сказала Капа и, заметив обиженное лицо Дуси, поспешила утешить ее:- Ты зато ему приветствие в стихах скажешь, например, так: «От всех ребят цветы мы вам вручаем…»

— «Мы очень любим вас и очень уважаем…» — подхватила Дуся и радостно рассмеялась: — Ты представь себе только, Капа, как нам будут завидовать все ребята!

Девочки громко болтали и смеялись, все невольно оглядывались на них.

Гражданин в соломенной шляпе продолжал неловко покачиваться. В правой руке у него был портфель, левой он держался за поручень вагона.

Сидевшая рядом с Капой женщина с грудным ребенком на руках, наконец, не выдержала и сердито бросила в сторону девочек:

— Ведь нет того, чтобы уступить место. Сидят, б\ amp;apos;дто не видят.

— А может, и не видим. Нам, может быть, не до этого. — Капа обиженно поднялась с места.

— Садитесь, садитесь, — радушно предложила свое место гражданину Дуся, — нам все равно выходить!

— Спасибо, — несколько насмешливо поклонился тот, — мне тоже выходить. — И двинулся к площадке.

Но подруги опередили его и, опять чуть не сбив с ног, первыми выскочили из трамвая.

Тут Капа обернулась: гражданин внимательно глядел им вслед.

— Смотри, Дуська, опять эта шляпа! До чего надоел! Шляпа-растяпа!

Девочки прыснули и быстро зашагали в лагерь.

— Мы обязательно по, просим у него автографы, — говорила по дороге Капа. — Это так замечательно — автограф знаменитого писателя!

— Даже мальчишки лопнут от зависти! — сияла Дуся.

Счастливые, прибежали они в лагерь.

— Смотрите, какие мы выбрали цветы!

Но тут раздались возгласы:

— Пришел! Пришел!

Капа с Дусей гордо вышли вперед и… вдруг разом вскрикнули. Букет выпал из рук Капы, она дернула Дусю, и обе опрометью бросились в кусты.

На площадку в сопровождении Ксении Владимировны, начальника лагеря, входил человек в соломенной шляпе…

Их долго искали и звали. Подруги не отзывались. Лежа- в траве, они по-пластунски отползали все дальше и дальше от площадки, где началась встреча ребят с любимым писателем. И только копошащиеся в траве жучки да кузнечики слышали, наверно, как всхлипывали девочки и как одна из них жалобно шептала:

— Все пропало! И главное — автографы!..

БАБУШКИНА ОБИДА

Жора положил перед бабушкой ярко разрисованный билет и сказал торжественно: