Разговор по душам
Шрифт:
Однажды Зоя показала ей ноты, объяснила, как они называются. Девочка оказалась удивительно способной и нотную азбуку усвоила очень быстро. Зоя стала с ней понемногу заниматься, разучивая по нотам легкие пьески. Одна вещь попалась посложнее — Клаве никак не давался счет.
Зоя попросила Нину зайти в пионерскую комнату помочь.
Нина наотрез отказалась:
— Я привыкла играть только на хорошем рояле. И потом мне некогда.
Уговаривать гордячку Зоя не стала, сама села за пианино и терпеливо стала разбирать с Клавой трудную
Как только кончались уроки, Нина сразу уходила домой.
Ее не интересовали общие дела ребят: занятия в кружках, сборы, походы. Даже в тот день, когда весь класс шумно и радостно готовился к экскурсии на завод, Нина незаметно проскользнула в раздевалку.
— Нина, куда ты? — Зоя с Клавой и звеньевой Коля amp;apos;Муратов побежали за ней. — Неужели не идешь с нами?
Осторожно, чтобы не помять пышного банта в волосах, Нина натянула на голову вязаную шапочку.
— Вы все забываете, что я пианистка. Я играю не какие-нибудь пустяки, — насмешливо кинула она в сторону Клавы.-
Ну, зачем мне идти на завод? Лучше лишний час посидеть за роялем.
И, важно размахивая своей блестящей папкой,
Нина пошла к выходу.
Коля с негодованием посмотрел ей вслед.
— И чего она задается своей музыкой! Исключить ее из пионеров — и дело с кондом!
— Не говори глупостей, — нахмурилась Зоя.
Ей стало очень грустно и обидно: столько она хлопотала, так старалась, чтоб все пошли…
Сама Зоя на калошном заводе, где работает ее мама, была не раз. И всегда ей было так интересно смотреть на длинный-длинный конвейер, по которому плавно и ритмично проплывали маленькие колодки. Она любила наблюдать, как постепенно, ловко и быстро обряжают работницы голую колодку. Одна натянет на нее светлую подкладку, вторая наложит резиновый передок, третья — задник, четвертая приладит подошву. И плывут одна за другой колодки, переходя из рук в руки, пока не превратятся в маленькие, сверкающие лаком, украшенные бархатными отворотами теплые детские ботики. Зоя знала почти всех работниц на конвейере маминого цеха — от молоденькой ученицы Маруси до старой знатной обтяжчицы Агафьи Александровны.
Много о жизни этих женщин рассказала ей мама — бригадир цеха. Недавно работницы выбрали ее депутатом в Совет. Девочка гордилась своей матерью, она хотела, чтобы все ребята увидели, как работает ее мама.
Зоя обиженно вздохнула.
— И почему это Нина ничем, кроме себя, не интересуется?
На этот сбор Нина пришла с удовольствием: вожатая обещала пригласить известного композитора.
В пионерской комнате развесили флажки. Принесли из столовой скамейки и расставили, как в кино. Пианино с открытой крышкой выдвинули на середину. Сразу стало торжественно.
Все ожидали, что композитор высокий, важный и строгий. А оказался он простым, живым и веселым человеком. Он пошутил с ребятами,
— Ну, поете вы недурно, — сказал он, — а вот нет ли среди вас юных композиторов?
— Композиторов нет, — закричали ребята, — а пианисты есть.
Нина ожидала, что сейчас назовут ее имя. Она покраснела, а зеленый бант на ее голове поднялся еще выше.
Но вожатая вывела на середину Клаву:
Это самая молодая наша пианистка, она учится всего три месяца.
Клава играла медленно, неуверенно, но трели под ее пальцами получались чистыми и прозрачными, как стеклышки.
— Ну что ж, — улыбнулся композитор, — для трех месяцев это совсем не плохо! А кто же тебя учил?
И тут вывели Зою. Как всегда в минуты волнения, Зоя побледнела. Сосредоточенная и строгая, села она и, слегка наклонив голову, стала играть. С первых же звуков Нина вся подалась вперед. Зоя играла вальс Шопена, самый любимый ее вальс, играть который она только мечтала.
Два голоса попеременно пели в вальсе: один — глубокий, вдумчивый — как будто убеждал и уговаривал, а другой — непокорный — отвечал насмешливо, переливчато — звонким смехом. Будто спорили два человека, и разговор их был очень волнующим, очень важным…
«Как она хорошо играет!» — думала Нина, прижимая руки к горячим щекам.
Зоя уже давно кончила играть, а Нина все еще сидела, охваченная каким-то необыкновенным волнением.
Ома очнулась от громкого стука, это хлопали в ладоши ребята, и вместе с ними хлопал и гость. Он поднялся с места и растроганно обнял девочку.
— Нина Орлова лучше играет, — застеснявшись, сказала Зоя. — Она у нас главная пианистка, вот увидите!
— Нина Орлова! Нина Орлова! — подхватили ребята.
Все посмотрели на Нину, и никто не узнал ее. Рядом с гостем стояла робкая, смущенная девочка. Даже пышный зеленый бант на ее голове будто увял.
Опустив руки, она тихо говорила:
— Нет, я так не умею играть…
— Ну, не обязательно, так, — засмеялся композитор. — Играй, девочка, как умеешь.
— Я не могу ничего сыграть, — еще тише сказала Нина, — я учу большую сонату, но она у меня еще не готова. А другие вещи я не повторяла… все забыла…
— Только задается, а сама ничего не умеет! — крикнул с места Коля Муратов.
Но было что-то такое жалкое во всем виде Нины, что заставило ребят сердито одернуть Колю…
А вожатая наклонилась к композитору и тихо сказала:
— Спасибо, что пришли… Вы нам помогли поговорить по душам.