Разговор с незнакомкой
Шрифт:
Лейтенант поднялся, взглянул на разведчиков. Те смотрели на него молча, выжидающе. Лейтенант улыбнулся.
— Ну, что приуныли, братва? Славутич перед вами, древняя русская река!
— Да мы ничего, командир, — вздохнув, проговорил сержант Василий Малин. — Оно, конечно… долго шли. Да пришли все же…
— Зачем неправду говоришь, слушай, — хлопнул Малина по плечу сержант Джавахишвили. — Какой долго, какой долго, кацо! Последние дни пятьдесят — шестьдесят километров в сутки
Разведчики рассмеялись.
— Ну, что делать будем?.. — Лейтенант присел на колесо с новой рифленой поверхностью шины, щелкнул портсигаром. — Своих подождем или попробуем сунуться туда? — он кивнул в сторону противоположного берега, высоко вздымавшегося над гладью воды.
— Так ведь туда не поплывешь саженками, товарищ лейтенант, — усмехнулся сержант Власов, доставая кисет.
— Не поплывешь.
— И на своих двоих не перейдешь.
— То-то и оно, — согласился с Власовым рядовой Козленко.
— Но вы ведь не просто солдаты — разведка…
— Верно говорит лейтенант, — глубоко затянувшись дымом, сказал Василий Малин. — Плавсредства готовить надо, вон сколько всего кругом навалено.
— Позаботилась о нас немчура, ничего не скажешь. Грузовики-то — новехонькие, не успели, видно, прихватить…
— Вот и разберем кузова-то, да бревна вон пойдут на связку, глядишь, и телеги пригодятся, — рассуждал сержант Власов.
— Без пилы не обойтись, — усомнился рядовой Козленко.
— Это верно, — лейтенант поднялся, — придется сгонять в деревню за инструментом. Снарядим туда Джавахишвили и Козленко, но и сами времени терять не будем. Дотемна надо все успеть…
Вскоре закипела работа. Собрали по берегу несколько бревен, приволокли телеграфный столб, невесть как оказавшийся возле воды, мотки проволоки.
Когда начали разбирать немецкие автомашины, Василий Малин, вдруг стукнув со всего размаха сапогом по тугому скату, радостно воскликнул:
— Хлопцы, а это чем вам не понтон!
— Ну, Малин, молодец, — похвалил лейтенант. — Считай, что медаль заработал. Что значит — солдатская смекалка!
Вагами завалили машину набок и, сняв колеса, что называется, «разули» их, освободили резиновые камеры. Связали пять накачанных воздухом камер воедино — получился прекрасный плот. Через некоторое время был готов и второй плот, сооруженный из бревен и досок. Бойцы, ходившие за инструментом в деревню Гребени, привели с собой местного жителя, деда Тараса, который, вороша свою кудлатую бороду, долго рассматривал разведчиков, ощупывал их плащ-палатки.
— Да, хлопчики, гарнесеньки мои, неуж дожил… — приговаривал дед, обходя и трогая каждого.
— Ну, дедуля, теперь помогай нам, подсказывай,
— Чичас… — оживился дед. — Это — сей момент.
Старик оказался практиком и помог не только советом, но и делом. Отойдя около ста метров от того места, где обосновались разведчики, дед отмерил от куста прибрежного лозняка шагами какие-то одному ему ведомые расстояния и торжественно объявил:
— Ось, туточки!
Через несколько минут разведчики вытащили из воды большую затопленную лодку.
— Ну, дед, ну молодец! От лица службы объявляю тебе благодарность. — Лейтенант расцеловал старика и, достав свою полевую сумку, записал его фамилию. А старик, глядя, как бойцы шпаклюют днище его лодки, моргал слезящимися глазами и все теребил, теребил свою бороду. Потом медленно побрел в сторону деревни.
С правого берега доносились по-прежнему ленивые беспорядочные залпы.
— Воздух! — закричал вдруг, прыгая из кузова немецкого грузовика, старший сержант Романенко.
Низко, почти на бреющем полете шел на них маленький, похожий на стрекозу, самолет.
— Ложись! — приказал лейтенант Найденов.
Разведчики, кто где был, рухнули на песок. Раздались взрывы.
— То ж итальянец, разведчик, зараза-макаронник, — выругался ефрейтор Бойко. — Ну трещит — что наш кукурузник!
— Точно, итальянец, — подтвердил Василий Малин. — Под ногами у него ящик с ручными гранатами, вот он и побрасывает их играючи.
Самолет, развернувшись, пошел на второй круг. Взрывы раздались совсем рядом, возле уже готового плота.
— Ах ты шайтан двурогий! — не выдержал сержант Джавахишвили и выпустил по низко летящему самолету длинную очередь из автомата.
— Отставить! Не достанешь из ППШ все равно, — сплевывая песок, сказал лейтенант.
Самолет, набрав высоту, скрылся за горизонтом.
— Ваня… Ванюшк, ты что? Вставай… — тормошил уткнувшегося в песок разведчика Дурасова старший сержант Романенко.
Дурасов поднялся.
— Оглушил маленько, — сказал он, потряхивая головой. — Навроде как и царапнуло.
По шее Дурасова спускалась тонкая струйка крови. Сержант Малин достал индивидуальный пакет и вдруг вскрикнул:
— Ах, макаронник ты, макаронник, проклятый, две камеры прошпандорил!
Пришлось отвязывать от плота-понтона две пробитые осколками камеры. Оставили три неповрежденных и укрепили их сверху досками и фанерой.
Когда стемнело, переправочные средства были готовы. Разведчики собрались в кучку перекурить. И в это время донесся из-за прибрежных деревьев приближающийся гул двигателей.