Разговор с портретом

Белый Ирис

Она ушла, так и не ответив, а утром, стоя под дверью ее квартиры, уже пять минут пытаясь дозвониться в звонок, я боялась увидеть то, из-за чего не спала всю ночь.

Ключи нашлись не сразу. Дверь открылась со второй попытки. Все как и всегда. Порядок, запах корицы и лимона, только какая-то непривычная звенящая тишина и тело. Бледное, мертвое тело на кровати.

Так я осталась одна с маленьким ребенком на руках. Дочерью, ради которой живу, встаю по утрам и заставляю себя есть. Она заставляет меня улыбаться, когда хочется просто лечь и умереть. А эта квартира... Квартира,

где мы с ним жили... Я все еще тут. Она мне нужна, ведь даже сейчас я надеюсь, верю, что...

– Мама?
– вздрагиваю и оборачиваюсь к малышке, которая дергает мою юбку с тревогой во взгляде.

Это не первый раз, когда я так замираю, у этого проклятого портрета, не первый и не последний, но убрать его я не могу. Вот такая вот шиза, и к сожалению, я это сама понимаю.

– Прости, пошли кушать?
– улыбаюсь ей через силу.

Качает головой:

– Я уже покушала!

Сглотнула и взглянула на часы, сколько же я тут стояла. Около получаса получается.

– А посуду помыла?

– Ага ,- кивает, глядя на меня совсем не детским взглядом.

– Ну, тогда пошли мыться, птенчикам спать пора.

– А сказку?
– снова передо мной маленькая девочка, с доверием смотрящая на меня и ждущую сказку о герое папе, поехавшем спасать мир.

Чего мне стоит эта сказка, знаю только я, но лучше так, чем совсем без папы.

– Конечно!

Через час, уложив дочь, снова вернувшись в ту комнату, я всмотрелась в такие любимые черты лица.

Она наполняет мою жизнь стимулами, но ночью, когда Женя спит, я медленно схожу с ума от любви к умершему, и пустоты в душе. Сижу напротив него в кресле и смотрю на его лицо, пока не проваливаюсь в тяжелый сон из которого вырываюсь с криком в холодном поту.

Сегодняшняя ночь не исключение. Мягкое кресло, приглушенный ночник, боль, как и всегда, сковывает сердце, только во мне почему-то поднимается что-то еще. И это что-то иначе как гнев не назовешь:

– Как ты мог? Ты же обещал мне вернуться?
– крик души, вырвавшийся еле слышным шепотом и тут же будто в ответ звонок дверь.

Бегу к двери, боясь, что позвонят снова и разбудят дочку.

– Кто?

– Ангелина, открой, это я.

До боли знакомый голос, прислоняюсь к стене, и по лицу текут слезы отчаянья. Это уже было. Неужели опять сплю? Каждый раз стоит открыть дверь, а там никого, только кровь... много крови и огонь, заставляющий меня просыпаться с криком.

– Кто это?
– слова срываются сами.

– Ангел, это я, Женя, открой мне.

Сглатываю, смотрю в глазок. До боли знакомые черты. Руки не слушаются. Замок поддается с третьего раза.

Распахиваю дверь и смотрю на него.

– Ангел?

– Живой?
– это все, что я могу сказать и спросить.
– Это сон, да?

– Нет, ангел, я тут, - прижимает меня к себе и я льну к нему рыдая, затем начинаю целовать, втягивая в себя такой знакомый и в то же время так сильно изменившийся запах.

– Никогда... Никогда больше...

– Не уйду, люблю, и безумно скучал...

Слова льются из нас рекой, мы не можем разомкнуть объятий,

но это просто необходимо и минут через десять я, с трудом убрав свои руки, отправляю его в ванную, сама же бегу сначала за сменной одеждой в спальню, а потом в кухню, готовить ему его любимое мясо (ведь он так похудел, что страшно становится), молясь при этом чтобы это был не сон.

Намного позже, когда он поел, и я поставила перед ним кружку чая, он попросил рассказать наши новости и сказал, что надо позвонить маме. Вот тут по моей щеке скатилась слеза.

Вздрогнул, потребовал рассказать, почему я плачу. Рассказала, запинаясь, то и дела смахивая слезы и не зная как помочь любимому пережить то, с чем я живу уже с год, я поведала ему все, что было, начиная с его отъезда.

Он слушал молча, и только скупая мужская слеза потекла в знак того, что ему плохо. Подошла, обняла и стала шептать слова утешения.

– Ты действительно ангел, - прервал он меня, целуя мои руки - После всего, что на тебя свалилось, это я должен был утешать тебя, а не ты меня. Прости меня за все, прости, что бросил одну, да еще и в такой момент. Я же видел, что тебя тошнит по утрам... но не подумал. Прости... У нас еще будут дети, я тебе обещаю. Ты родишь мне сына, и ни один прогноз этих врачей не подтвердится. Ты меня поняла?

Я кивнула, наши губы встретились и мы уже не могли оторваться друг от друга, возможно, он бы взял меня прямо на столе, если бы не...

– Мама?

Отскакиваю от мужа, а дочка смотрит на нас сонными глазами, затем в них появляется узнавание.

– Папа! Папа вернулся!

Бежит к нему, он подхватывает ее, кружит по кухне и именно в этот миг, я окончательно понимаю, что он вернулся, что утром я не буду одна. А еще, мне вдруг так захотелось жить, ведь меня обнимают в четыре руки два самых замечательных человека на свете.

Эпилог.

В мире все повторится

И дождь и ветер и листопад

К югу умчатся птицы

Как много лет тому назад

Снова день озарится

Счастливым светом влюбленных глаз

В мире все повторится

Все повторится но не для нас

Алла Пугачева - Все повторится

Тридцать лет спустя.

– Да?

– Мам, мой Мишка, возвращается!
– голос дочери наполнен счастьем, и я просто не могу не улыбнуться.

– Это же замечательно!
– не сдерживаю своей радости. Ну хоть у одного ребенка все налаживается, теперь бы только сына дождаться...
– Когда?

– Он звонил с какой-то станции, говорит, приедет завтра утром. Хочу приготовить ему что-нибудь особенное, дай рецепт твоего мяса.

– Конечно, записывай.

Минут через десять, дав инструкции дочери и поболтав о внуках, я положила трубку и тут же такие любимые руки прижали меня к любимой мужской груди. Возраст не изменил его. Он все тот же, только шрамы, по всему телу оставшиеся, кошмары, которые я успокаиваю лаской каждую ночь, да грустный взгляд остались нам, как напоминание о том годе.