Разговор в «Соборе»
Шрифт:
— Вернется, — прикажите караулу вывести ее вон, — сказал он. — А вас прошу неотлучно быть на месте.
— Вы без машины, дон Кайо? — сказал Альсибиадес. — Возьмите мою.
— Я не умею водить, поеду на такси, — сказал он. — Президентский дворец, пожалуйста.
— Прошу, дон Кайо, — сказал майор Тихеро. — Генерал Льерена, доктор Арбелаэс и команданте Паредес вас ждут.
— Я только что говорил с Пинто, — сказал Паредес. — Результаты обнадеживающие. Президент занят, у него министр иностранных дел.
— Иностранные
— Если Пинто все-таки сумеет столковаться с Эспиной, все эти сообщения автоматически опровергаются, — сказал Паредес. — Вопрос теперь упирается в Ланду.
— Вы ведь дружите с ним, доктор, — сказал он, — сенатор вам доверяет.
— Я звонил ему минуту назад, — сказал Арбелаэс. — Слушать ничего не хочет: он гордый человек. С ним ничего нельзя сделать, дон Кайо.
— Ему предлагают мир на почетных условиях, а он еще кочевряжится? — сказал генерал Льерена. — Значит, надо его арестовать, пока не успел нашуметь.
— Я обещал, что шума не будет, и обещание свое выполню, — сказал он. — Пожалуйста, генерал, займитесь Эспиной. Ланду предоставьте мне.
— Вас к телефону, дон Кайо, — сказал майор Тихеро. — Сюда, пожалуйста.
— Минуту назад он говорил по телефону с Арбелаэсом, — сказал Лосано. — Потрясающе, дон Кайо. Сейчас дам запись.
— Сейчас остается только одно — ждать, — зазвучал голос доктора. — Но если необходимым условием примирения ты выдвинешь отставку этой гниды Бермудеса, президент, я уверен, согласится.
— Лосано, вы слушаете? — сказал он. — Кроме Савалы, никого к Ланде не впускать. Я вас разбудил, дон Фермин, простите. Дело срочное. Ланда мириться с нами не желает, создает нам на каждом шагу новые и новые трудности. Необходимо убедить его заткнуться. Вы понимаете, о чем я прошу вас, дон Фермин?
— Понимаю, — сказал дон Фермин.
— За границей уже начинается трескотня, ее надо остановить, — сказал он. — С Эспиной мы пришли к соглашению, теперь остается только вразумить сенатора. Вы в силах нам помочь, дон Фермин.
— Ланда может позволить себе роскошь быть безрассудным, — сказал дон Фермин. — Его деньги не зависят от правительства.
— Зато ваши зависят, — сказал он. — Видите, дело настолько неотложное, что я говорю с вами таким тоном. Если я возьмусь возобновить все ваши поставки государству, с вас хватит этого?
— Где гарантия, что это обещание будет выполнено? — сказал дон Фермин.
— Гарантия одна — мое честное слово, — сказал он. — Других пока дать не могу.
— Хорошо, — сказал дон Фермин. — Я поговорю с Ландой. Если, конечно, меня выпустят из дому.
— Прибыл генерал Пинто, дон Кайо, — сказал Тихеро.
— Эспина проявил здравый смысл, — сказал Паредес. — Но цену заломил немыслимую. Сомневаюсь, чтобы
— Послом в Испанию, — сказал генерал Пинто. — Он утверждает, что ему, генералу и бывшему министру, ехать военным атташе в Лондон — унизительно.
— Нич-чего себе, — сказал генерал Льерена. — Послом в Испанию. Не жирно ли?
— Должность свободна, — сказал он, — а чем плох Эспина? Прекрасно справится. Уверен, что и доктор Лора не будет против.
— Прекрасно, прекрасно, — сказал генерал Льерена, — по заслугам и честь: это награда за то, что он пытался предать отчизну огню и мечу?
— Более убедительного опровержения, чем указ о назначении Эспины послом в Испанию, не придумать, — сказал он.
— Я тоже так считаю, — сказал генерал Пинто. — Эспина выдвинул это условие и слушать ничего не хочет. Остается в случае отказа либо предать Эспину суду, либо выслать за границу. И то и другое будет крайне неодобрительно воспринято нашим офицерством.
— Я редко с вами соглашаюсь, дон Кайо, но на этот раз, думаю, вы правы, — сказал доктор Арбелаэс. — Я так понимаю, что поскольку решено жестких мер не принимать и идти к соглашению, надо дать генералу Эспине пост, соответствующий его рангу.
— Ну, с Эспиной более или менее ясно, — сказал Паредес. — А вот Ланда что? Если ему не заткнуть рот, все наши усилия пропадут втуне.
— А давайте его тоже послом куда-нибудь, — сказал генерал Льерена.
— Боюсь, этим его не прельстить, — сказал доктор Арбелаэс. — Послом он уже был, и не раз.
— Как же мы напечатаем опровержение, если он завтра его опровергнет? — сказал Паредес.
— Да, майор, буквально на две минуты, если не трудно, — сказал он. — Лосано, это вы? Снимите прослушивание с телефона Ланды. Мне надо с ним поговорить — тут запись ни к чему.
— Его нет дома, это его дочь, — ответил тревожный девичий голосок, а он торопливо связал ее, намертво затянул узлы, впившиеся в запястья и лодыжки. — Кто спрашивает?
— Сеньорита, пусть он немедленно возьмет трубку, говорят по поручению президента, это очень срочно, — Ортенсия уже держала наготове ремешок, и Кета тоже, и он. — Хочу вам сообщить, сенатор, что генерал Эспина назначен послом в Испанию. Надеюсь, хоть это развеет ваши подозрения. Мы продолжаем считать вас другом.
— Другом? Друга не держат под караулом! — сказал Ланда. — Почему мой дом оцеплен? Почему мне не дают выйти? Что обещал Лора аргентинцам? Министр иностранных дел дал слово!
— За границей муссируют различные слухи о происходящем, и мы хотим их пресечь, — сказал он. — К вам собирался Савала, может быть, он вам объяснит: все зависит от вас. Каковы ваши условия, сенатор?
— Немедленное и безусловное освобождение всех моих друзей, — сказал Ланда. — Официальное заявление о том, что они не будут уволены с занимаемых ими постов и вообще никак не пострадают.