Разговоры о кино

Молчанов Александр

— Ну вот, например, смотришь ты какой-то фильм Вендерса и думаешь: «Я хочу быть…» Первый способ восприятия — я хочу быть, как этот герой, второй — я хочу быть, как актёр, который играет эту роль, следующий — я хочу быть, как режиссёр, который снимает это кино. То есть ты понимаешь уже, что это кино, и ты понимаешь, что это то, чем ты хочешь заниматься, что ты хочешь снимать это кино. Сначала не понимаешь, как это делается. А есть люди, которые берут и сначала начинают что-то снимать. Как писать, т.е. человек сначала пишет, или человек сначала говорит: «Я буду писателем». И после этого он начинает писать. Мне вот интересно.

— Я не понимаю вопроса, если честно. Наверное, потому что у меня такого никогда не было. Просто чувствую, что мне это нравится. Всё.

— Хорошо. Бросила институт, развернулась в метро и поехала обратно. И что дальше?

— Это был момент, когда мы познакомились с Серёжей, моим

мужем, с которым мы сейчас делаем кино. Это было наше совместное решение, т.е. мы ехали в институт, и вместе вышли из института. Смысл был в том, что на первом курсе сначала я снимала детей. Я же на подготовительном и на первом курсе помогала маме играть с детьми. У неё был детский клуб в Москве к этому времени, достаточно такой классный. И я с детьми играла в «снимается кино», я их снимала, мы разыгрывали какие-то сценки, делали какие-то ролики первые. И нас заметили. В итоге я сняла ролик для компании «Danone». Этот ролик очень понравился директору по развитию «Danone». И он нас позвал к себе.

— Что там было в этом ролике?

— Это был тимбилдинг.

— О, я знаю, что такое тимбилдинг. Строительство команды?!

— Да, строительство команды. Я снимала людей, снимала их эмоции.

— А на что снимала?

— Снимали на всё, что попадается. На Hi8, Серёжа мне подсказывает. Я много, чем снимала. И этот директор позвал нас к себе. Мы ему понравились, он стал нам давать заказы. Потом он нас познакомил с директором завода «Renault», который машины делает. Тому директору мы тоже понравились. Стали снимать о том заводе ролики. Не ролики, а большие презентационные «фильмцы», скажем так. И стали мы общаться с этими европейскими директорами. У них такие ценности, чтобы всем было хорошо. Мы снимаем — нам хорошо! Они выпускают продукцию — им хорошо! Так называемый «win-win». Всё вокруг такое хорошее, и тут ты приходишь в институт, а там тебя встречает реальность: что ты вообще никто и ничто. Поездили мы пару месяцев туда-сюда. А директора с нами на «ты» общались. Нам по 17 лет было, когда я первый ролик снимала. И мы понимаем: «Что-то не так». Развернулись и решили, что лучше мы будем так развиваться. И с того момента про кино мы не очень думали. Вначале были корпоративные, презентационные ролики, потом уже пошли рекламные. Нам повезло, что всё у нас было на друзьях: нас одни советовали другим, т.е. мы не искали заказы, у нас не было агентов, где эта реальность, которую все так не любят, где «заказчик-клиент», правки. У нас правок никогда не было, т.е. я сценарий не презентовала, просто меня звали, мне рассказывали, я снимала. Это тоже совершенно другая реальность. Мы прошли кризис, появились фотики: «Фотики! Вау! Можно снимать красиво!» Я понимаю, что кино параллельно само развивалось, но я от него ушла в рекламную сторону. Потом у нас появился бизнес-тренер. Наверное, это следующий такой виток. Если тебе интересно про витки?

— Интересно!

— В нашей небольшой компании в виде двух человек и моей подруги и помощницы в тот момент, появился бизнес-тренер.

— А кто, если не секрет?

— Максим Дранко. Временами я о нём пишу. Когда меня «прижмёт», я к нему бегу, он меня приводит в чувство. И тут мы с ним стали разбираться, а что действительно хочется. У нас в этот момент были ролики не для телика, это презентационные ролики продукта, очень чувственные и очень душевные истории. И понятно было, что надо развиваться куда-то дальше. А дальше был следующий этап: это телик, агентства, с которыми мы пытались несколько раз работать, но не получалось.

— Масштабирование бизнеса.

— Ну, да. Нужно сразу было в десять раз выше прыгать.

— А этот бизнес-тренер имеется в виду, вы его снимали, вы работали на него, он был вашим клиентом или он вас коучил?

— Он нас коучил.

— Круто. Я люблю на самом деле тему коучинга. Можешь поподробнее об этом рассказать?

— Да-да, могу. Смысл в том, что этот человек не рассказывает как тебе жить, а даёт тебе кучу инструментов, и ты сам находишь себе варианты развития. И инструменты не зависят от того занимаешься ты музыкой, занимаешься ты кино, окна продаёшь — вообще не важно. Важно то, что инструмент выковыривает из тебя твои страхи, т.е. есть психология, а есть «через бизнес». Мы через бизнес, через цели-задачи-преодоления, квадратики, плюсы — минусы. Этими инструментами мы постоянно пользуемся. Обратное планирование, это тоже от него. Он нас коучил где-то полгода. И через полгода стали появляться мысли про то, что хочется попробовать кино. То есть мы не знали, что «Рыба моя» — это кино, короткий метр как бы. До этого всё-таки были истории рекламы чего либо, а здесь не было рекламы, и это было очень важно. Потом был Роберт Макки. Это важно мне кажется. Помнишь, приезжал Роберт Макки несколько лет назад?

— Помню. Да-да.

— Он два раза приезжал.

—

А ты оба раза была?

— Я была оба раза. Когда я была первый раз, у меня только были какие-то первые мысли о том, что может быть, можно было бы снять кино. И если ты помнишь он в конце второго или третьего дня не помню, сколько дней мы учились, он поднимал шампанское, все хлопали, и он пел песню. Это было такое окрыление: «Я же могу!»

— На самом деле Макки чем хорош? Наши ребята не понимают одной вещи, когда говорят: «Зачем ходить учиться на эти курсы? Возьми книгу того же Макки, прочитай». Дело в том, что он такой «мотивейшен-спикер», он людей собирает, и заряжает их энергией. Он всю нашу индустрию вот этими своими двумя семинарами, очень мощно эмоционально зарядил. И так же после этого Труби приезжал. Я помню это ощущение, когда мы сидим полный зал сценаристов 500 человек, у каждого за плечами лежит мешок каких-то сценариев, которые надо сдать. У меня приятель сидел на верхнем ряду и редактировал во время семинара одну из серий своих, замученный продюсерскими правками. И вот Макки приходит и говорит: «Ребята, вы соль земли! Идите и делайте лучшее в мире кино!» Это было очень круто.

— Я всё мечтаю на своём мастер-классе как-нибудь выпить так.

— А в чём проблема? Берёшь и выпиваешь.

— Серёжа мне тоже говорит: «В чём проблема?» Это надо 500 человек таких собрать. Пока мы собрали только 400, ещё чуть-чуть осталось.

— Собрать, зарядить их. Зарядить и напоить.

— Это реально было круто. С одной стороны был коуч, который вытаскивал то, что мне нужно, с другой стороны был Макки, который дал инструменты.

— Это здорово то, что ты говоришь. Я этого не знал про тебя на самом деле. Честно говоря, в этом плане наша индустрия такая, что она не любит учиться. То есть у нас считается, что если человек пошёл учиться к кому-то, значит, он не знает чего-то: «Зачем учиться во ВГИК? Зачем? Ты что не знаешь как писать сценарии? У тебя недостаточно таланта? Ты вынужден читать учебники, ходить на семинары?» Я постоянно с этим сталкиваюсь.

— По поводу «учиться». Я для себя вырисовала: я например не могу учиться долго. Я могу учиться какими-то блоками — неделями, несколькими днями, потому что я заряжаюсь и дальше мне нужно делать, мне нужно попробовать обязательно: как это, что это. Поэтому, наверное, мне в школе и в институте было так тяжело. А с другой стороны, может у каждого свой период. Но сейчас мне нравится вот такие вещи, как три дня, неделя, ну месяц. Когда тебя зарядили, и дальше ты пошёл воплощать.

— Ты находишь, нащупываешь свой ритм, понимаешь его и дальше уже в нём как-то живёшь. А можно поподробнее, как в итоге вы пришли к «Рыбе моей»? Возникло ощущение, что надо снимать что-то своё и что дальше? Сценарии возникли сначала или сначала образы какие-то возникли? Как возникла идея и как эта идея превратилась в фильм?

— Было смешно. Сначала я написала клип — визуальный образ. Там была вода и огонь. Это был просто клип. Очень дорогой. А потом мой друг познакомил меня со сценаристкой, которая может у тебя училась, может быть, вы знакомы, с Дашей Алёшиной. Она прочла мой сценарий и сказала: «Хорошо, давай посмотрим, кто же у тебя герой». Параллельно я перечитывала Макки сверху вниз, вдоль и поперёк. Мы написали с ней первый драфт. В этот же момент я пошла учиться в лабораторию, где был отбор со всей России. Это был бесплатный курс. Нас отобрали, всех позвали, учили. Было несколько недельных сессий. И там я познакомилась с педагогом ирландцем Патриком Нэшем. И вот он меня опять-таки зарядил. Потому что все остальные мне говорили: «Тая, это невозможно сделать, это очень дорого, не получится никогда в жизни». Вся индустрия большого кино все люди, у которых я училась, мне говорили эти слова. А он был из Ирландии, ему было, наверное, всё равно, можно это сделать или нет. Он меня очень хорошо понял, с моими образами, со слоями, подслоями, которых слишком много, но они мне нравятся. Он просто сказал: «Это будет крутая история, если ты это сделаешь». Помог мне сильно порезать сценарий, потому что сценарий был намного больше, он был почти на полный метр, а понятно было, что надо хотя бы кисточку попробовать, как она рисует. На курсе нам говорили: «Если вы сделаете хорошую презентацию, если вы круто выступите на питчинге, то всё — звёзды зажгутся!» А я вместо того, чтобы сделать презентацию, к этому времени сняла кино, почти всё. Действительно, это люди заряжают. Зарядил один человек, потом другой и всё закрутилось. Наверное, сейчас прозвучит самый страшный вопрос: «Как мы нашли деньги?» Да?

— Правильно ли я понял, что вы начали сразу же снимать? Вы начали сразу же что-то делать или вы сразу деньги начали искать?

— Нет, смотри, у нас такая была история: мы деньги искали много раз, потому что история очень дорогая и мы много раз озвучивали бюджет, не знаю надо или нет ещё раз.

— Озвучь!

— Давай я покажу (показывает).

— АААА?! Это 2500 или это что? 7 миллионов?

— Это семь.