Ражая. Волей богов
Шрифт:
Ульд чьего слуха в горячке стремительного боя не коснулся вскрик ражей тоже в свою очередь внимательно оглядел их своенравную атаманшу, но нет, не было крови или тяжелых ран. А после глаза рыси внучка равно очам прочих полезли долой, ведь кряжистая воительница, закинув правую ступню на колено выдернула из носка мехового сапога по всей видимости зуб, в прошлом часть дружной семьи в тридцать два родича, следом шипя змеёю стянув обувку ощупала раскрасневшийся большой палец, уже раздающийся сторонами явно поломанный.
Слыхал как-то Ульд от вещуна старого того, что выпестовал Ингрид на службу богам, слова мудрые!
Одна из тех жутких тайн по всей видимости заключалась в непостижимом для твёрдого разума способе, ражей, убереженной яростью берсерка и воинским мастерством от стали, дать ухватить драугру себя за носок сапога! Не рукой, не мечем или топором, а именно зубьями!
Первым не выдержал Скавел прыснув хохотом отерев кровавое чело, вторым над страшенной раной, что всяко войдет в длинные саги хихикнул барон иноземец, вот только новенького от потехи удержал жгучий злобой взор зелёных изумрудов рыжеволосой дочери клана, сулящий исподлобья не только перелом перстов, но возможно и хребта!
– Мне вот интересно Ингрид, а отчего ты сразу не отпотчивала сухарей сим ладным способом? Ждала пока мне ногу съедят или порубят нас в кровяную колбасу? – все также баюкая нежно ногу подняла бровь Алира в голубом призрачном свете оглядывая вёльву.
– Ну боги не идут милость тем, кто сам не может себя оградить! Не привечают ни слабаков, ни трусов! А углядели что храбро секёмся и снизошли на помощь! – пожала плечами Ингрид, а дочь клана тряхнула головой, гоня морок, ведь в свете голубеющих жаровен за их дурной с головы ведуньи на миг возникла еще одна нематериальная с красивым полногубым ликом высоких скул тисненым руническими письменами и гребнем волос, проплетённым косами через голову.
Туманная призрачная женщина в длинном платье широкого аж до ребер пояса с меховым плащом хитрых фибул, презрительно скалилась, прожигала, сощурив очи всю их разношёрстную клику полным злобы кровожадным взором.
Пару раз моргнув Алира углядела вместо гостьи из нави материализовавшегося в привычном не тёмном обличье Элиота, а следом чуть скребя коготками ножек по ступеням лестницы вниз спустилась бусинка с тревогой и истовым переживанием оглядывая друзей и нареченную мать! Убедившись, что все целы малышка юркнула обратно, прихватив по указке Алиры мешочек невместно для чего!
Ну только Ульд горестно взглянул ей в след, про себя посетовав на так мало прихваченных перстней да браслетов! Вон у той какие глазищи что плошки, все драгоценное углядит, все соберёт!
И если стянуть сапог было тяжко, то возвращение его на законное место и вовсе стало богов испытанием! Но кабы там ни было вскоре горделиво шествуя впереди, ражая, выставив пред собой двуручник, сильнее обычного припадая стопой, шествовала во главе растянувшейся узостью коридора процессии в перёд в неведомое логово проклятого конунга.
Мертвенный колдовской свет иного мира дурманил разум, ворожил фантомами очи, остатки теней по углам обращая в диковинных тварей расфуфыренных шибче нет фантазией. Шаги, разбивая пыли толстенный слой, громогласно летели шорохом вдаль, заставляя съёживаться нутром, и всё ни шла из мыслей у дочери клана та навья! Ни в одной саге об Изгеррульве неупомянутая!
Путь иной раз
– Эт хорошо, что деды наши вот так вот порознь ныне дремлют -обмолвился Ульд то и дело перекидкой топоров разминая руки.
– А как по мне кучками они страшнее нежели целиком! – хмыкнул барон. – Недалече от моего замка в деревушке вассальной на жальнике вон силой черной, могильным червём собрались покойнички воедино, на силу угомонили. – как-то свесил Руд плечи припомнив ночную жуткую битву в первый день знакомства с Алирой, когда на кладбище дух его возлюбленной опороченной скверной обратился длиннющим шипастым на обломки костей червем с зевом что у дракона.
– Каким таким червём? – как-то иначе оглядел разваленных щуров Ульд.
– Футов десяти змеюка и пасть из ребер обломков, на раз в полы раскусит!
– Дела! – стороной обошёл очередного предка кланик. А Скавел дал себе зарок всенепременно вызнать сею историю, доселе не слышимую.
– Ингрид, а при Изгеррульве часом никакой вельвы-жрицы не водилось? – чуть встав пред исходом очередной залы обернулась поперек себя шире атаманша, что всё не могла выкинуть из головы увиденное.
Смех, они с целой ратью драугров клинками недалече мерились, впереди ждет конунг от чьего имени малые и по сей день портки скрашивают, а мыслей с настырность дрянного дырявого на гниль зуба не покидала именно она! И была причина, оживший мертвяк и в пол силы не сравниться и изувеченным скверной переродившимся ненавистью духом мщения, ему соперник только адов воин рогатый!
Как-то совсем забегали сторонами глазки их бесноватой провожатой!
– Ану блажная давай выкладывай! – видя, как растерялась вельва уперла клинок в ноги ражая, буравя подозрительным взором.
– А как ты вызнала? Про вещунью богов Рисидру Тёмное знаменье?
Как-то совсем уж не красно звучало имечко на непритязательный слух Алиры! – Неважно как вызнала давай растолковывай! – решила она придержать информацию о навье при себе, у верных сподвижников и так нервы шалят.
– Супротив остальным жрицам Ресидра служила только одной богине Мелитре владычицы мертвых душ и темной реки, истинно черными делами занималась, всё глубже увязая духом в черной изнанке нашего мира обретая родство с мертвыми! Как старейшины сказывают именно с её наветов Изгиррульв пошёл мечем по кланам мнимых предателей искореняя, оставляя на пепелищах селений только тела что заслугой Ресидры полнили черный Хирд драугров множа и без того немалое воинство конунга!
– Так значит ваша жрица обратилась в некроманта! – присвистнул Руд. – Во дела!
– Изгиррульв пал только после того, как объединённых силой ведунов всех кланов смогли лишить колдовской власти Темное знаменье!
– А с ней то, что стало? Конунга прокляли, мы это знаем! А куда его вёльва девалась? – кабы невзначай поинтересовалась Алира знай себе пристальней оглядывая залу и косясь в проходы.
– Её сожгли на льдистом копье! – понурила голову вельва не иначе виной за своих предшественников. И было чему.