Разлука Орхидеи и Повелителя демонов
Шрифт:
– Темнейшему не нужна ваша вера. Он требует беспрекословного подчинения.
Вокруг повисла гробовая тишина. Дунфан Цинцан наступил на обломки и двинулся вперед. Ланьхуа оцепенело уставилась на развевавшиеся серебристые волосы и черное одеяние, не сразу сообразив, что нужно поспешить следом. Цветочная фея так волновалась, что у нее подгибались колени. Спустя миг ее ноги переплелись, и Орхидея рухнула на землю. Она попыталась встать, но темная тень преградила ей путь. Ланьхуа подняла голову и увидела суровый
– Что… что такое? – запинаясь, пролепетала Орхидея.
Повелитель демонов молча протянул руку. Ланьхуа растерялась. Дунфан Цинцан вскинул брови:
– Не хочешь подняться?
Девушка быстро покачала головой:
– Нет-нет, хочу, конечно.
Она боязливо вложила руку в ладонь Повелителя демонов и ощутила жар его тела. Дунфан Цинцан приподнял цветочную фею. Убедившись, что та встала, он хотел разжать пальцы, но Орхидея тут же пошатнулась, и Дунфан Цинцан передумал. Он поглядел на поникшую девушку, которая не смела признаться, что напугана до дрожи в коленках, вздохнул, потянул ее за руку и зашагал дальше.
Когда они проходили мимо Да Юя, тот подался вперед, но Дунфан Цинцан даже не поглядел на чудище. Мягкосердечная Ланьхуа не удержалась и, прежде чем Дунфан Цинцан утащил ее прочь, погладила змея по морде. Тот радостно завилял хвостом и улегся на землю.
Перед притихшей толпой Дунфан Цинцан остановился. Хотя он поддерживал цветочную фею, чьи ноги заплетались на каждом шагу, его голос был по-прежнему тверд:
– Завтра в полдень чиновники царства Демонов обязаны явиться к Темнейшему на поклон.
Отдав приказ, Повелитель демонов потащил Орхидею во дворец, который только что выстроил сам. Да Юй поднял голову, с напыщенным видом миновал толпу, павшую ниц, и тоже направился ко дворцу. Когда змей удалился, обитатели мира Девяти Глубин подняли головы, обменялись растерянными взглядами, пошушукались и разбрелись восвояси.
Весть о возвращении Повелителя демонов разлетелась по царству в тот же вечер. Безжалостная расправа Дунфан Цинцана с подчиненными привела обитателей мира Девяти Глубин в ужас.
В ту ночь Орхидея тоже трепетала от страха. Дворец наполняла духовная сила Дунфан Цинцана, от взора которого было негде укрыться, и Ланьхуа оказалась в затруднительном положении. Вечером она в отчаянии прибежала к Повелителю демонов и призналась:
– Я хочу помыться.
Дунфан Цинцан оторвался от книги, приподнял брови и перевел взгляд на девушку:
– Ты уведомила Темнейшего о своем желании, чтобы он тебя сопроводил?
Орхидея покраснела и огрызнулась, чтобы скрыть смущение:
– Тут негде мыться!
Дунфан Цинцан снова уткнулся в книгу, и равнодушно заметил:
– Купель здесь имеется.
– Знаю.
– Ну так и иди туда, если знаешь.
Орхидея скрипнула зубами:
–
Дунфан Цинцан покосился на цветочную фею и заставил умолкнуть, повторив ее же давнюю фразу:
– Темнейший, похоже, давно узрел все, что мог.
Ланьхуа потеряла дар речи.
– Темнейшему ты неинтересна.
Девушка стиснула зубы и ушла, задыхаясь от возмущения. В тот вечер она искупалась в одежде и улеглась в кровать. Постель была чистой и мягкой. Намного удобнее, чем голые камни уединенного острова, на которых Ланьхуа недавно спала. Но от одной мысли, что она находится во дворце, пронизанном магией Повелителя демонов, цветочной фее становилось не по себе. Под конец ее все же сморило, и девушка забылась беспокойным сном.
В этот миг костяная орхидея кольнула ее запястье, но Ланьхуа так хотела спать, что даже не потрудилась открыть глаза и заснула как убитая. И вновь угодила в сказочный мир грез.
Посреди мглы раздался беспомощный женский голос: «А-Хао! А-Хао!», «Я оставлю это тело и буду вечно скитаться, терпя лишения и муки…» – прозвучало вдали. Вскоре крик обратился в тихие вздохи. «Небесная фея! Небесная фея!» – нашептывал кто-то девушке на ухо. Кто ее звал?
Загадочный голос шептал до утра, но Ланьхуа так и не догадалась, кому он принадлежал. Когда Орхидея открыла глаза, за окном было уже светло. Ее сердце билось быстрее обычного, а тело охватила непривычная слабость. Подобным образом цветочная фея себя чувствовала в первые дни, когда ее душа привыкала к телу из почвы сижан.
Ланьхуа прижала руку к груди, гадая, не могла ли ее душа ночью на время покинуть тело. Может быть, вновь обретя духовную силу, Дунфан Цинцан позабыл про обещание добыть для цветочной феи другое пристанище? И решил втихомолку, пока она спит, изгнать ее душу из тела?
Орхидея настороженно огляделась, но не обнаружила следов присутствия Дунфан Цинцана. Она торопливо оделась, выскочила из спальни и едва не столкнулась с Повелителем демонов, который выходил из опочивальни напротив.
– Большой Демон! – воскликнула Ланьхуа. – Признавайся! Что ты сделал со мной прошлой ночью?
Дунфан Цинцан невозмутимо поправлял на себе одежду, рассматривая цветочную фею: платье накинуто кое-как, волосы растрепаны… Окинув девушку взглядом с головы до ног, Повелитель демонов холодно фыркнул и отвернулся. Ланьхуа оторопела от подобного обращения и сердито сказала:
– Не отпирайся! Объясни, почему я чувствую утром усталость!
Дунфан Цинцан вновь покосился на Орхидею:
– Усталость сильная?
Ланьхуа кивнула:
– Да. Как будто всю душу из меня выжали.
У Дунфан Цинцана блеснули глаза, но прежде чем он успел заговорить, Ланьхуа добавила: