Разлюбить князя
Шрифт:
— Тут темно, — словно извиняясь, прошептала она.
— Ах, да. Сейчас…
Буршан уверенно передвигался по комнате. Казалось, что ему вполне хватает лунного света. Он открыл шкаф. Взял свечи. И скоро в спальне стало намного светлее.
Она, слушая его удаляющиеся шаги, подумала: «В какой интересный мир я попала. Электричества нет, а живая и мёртвая вода в шаговой доступности!» И усмехнулась, радуясь тому, что в состоянии шутить.
Буршан вернулся с двумя небольшими глиняными сосудами и полотенцем в руках. Под мышкой он
— Покажи, что там у тебя… — поставил всё на пол рядом с кроватью, а полотенце положил на подушку. Таня убрала руку от лица.
— О, Чёрный Гнесс! — пробормотал он, разглядывая её раны.
— Совсем плохо, да?
— Бывало и хуже… Очень больно?
Таня решила не притворяться:
— Очень. Всё горит так, словно обожглась… и скулу ломит и нос…
— На вот, выпей.
Буршан откупорил бутылку и протянул Тане. Руки у неё дрожали, и она не смогла сделать ни одного глотка.
— Хочешь, я схожу за чашкой?
— Нет, не уходи. — Испугано произнесла она.
Он понял, что женщина ещё не отошла от шока, поэтому ей страшно оставаться одной.
— Хорошо. Давай сделаем так…
Князь опустился рядом с ней на кровать, помог сесть, обнял за плечи и поднёс бутылку к её губам:
— Это обезболивающее. Сейчас выпьешь несколько глотков, и боль отступит.
Татьяна послушно отпила из бутылки сладковатую жидкость с мятным привкусом.
— Вот и хорошо, — приговаривал он, укладывая Таню на кровать. — Сейчас я приложу к ране влажное полотенце, — с этими словами он намочил край ткани жидкостью из одного сосуда и приложил к её щеке, — ты потерпи немного. Сначала боль усилится, будет щипать, потом щеке станет прохладно и всё пройдёт… Потерпи немножко. — Приговаривал Буршан, видя, что Таня морщится от боли. — Ну, как? Легче?
— Странно… у меня щека словно онемела…
— Это хорошо. Теперь приложу живую воду…
Он смочил другой конец полотенца и приложил к лицу женщины. Через некоторое время онемение прошло, и Таня поняла, что боли совсем нет. К тому же отступил страх, который даже в доме продолжал держать её за горло.
— Это волшебство какое-то! — восхитилась она. — Совсем ничего не болит.
— А страх прошёл? Ты больше не боишься?
— Нет… К тому же, ты рядом. — Она дотронулась до руки Буршана. — Спасибо тебе…
— Ты дрожишь… Тебе холодно?
Таня кивнула:
— Не могу понять почему, но мёрзну, — словно извиняясь, сказала она.
Часть 4 глава 5
Буршан направился к шкафу, что-то там поискал, потом повернулся к Тане:
— Они будут великоваты тебе, зато согреют твои ножки… — он подошёл к кровати, и Таня увидела в его руках шерстяные носки. Присел около её ног. — Да они у тебя ледяные совсем! — и Буршан, прежде чем надеть носки Тане на ноги, растёр ей ступни, подышал, согревая своим дыханием, а потом, к её удивлению, поцеловал каждый пальчик на ногах.
Когда носки были надеты,
— Ты вся холодная… Иди ко мне. Я тебя согрею. — Он откинул руку в сторону, словно приглашая её в свои объятия. Таня послушно устроилась у него на плече, и он обнял её, нежно прижав к себе. — Положи ногу на меня. Так быстрее согреешься.
Таня закинула ногу ему на бедро. Тело князя было горячим и вскоре приятное тепло разлились по телу женщины.
— Удобно? Теперь ты можешь рассказать мне, что же всё-таки произошло?
— Да. Могу.
Ивлева рассказала всё, вплоть до того момента, когда сначала приняла напавшего на неё мужчину за Буршана.
— Когда я поняла, что кто-то вошёл в парную, то даже не сомневалась, что это ты. Ну, кто, кроме князя, мог ещё войти в его баню? А когда он схватил меня за волосы и стукнул об полок, вот тогда я поняла, что ошиблась. Да, ты грубо со мной обходился, но никогда не бил.
— Ты разглядела его?
— Нет. Я видела его только со спины. Он был в одежде. Точнее, в одних брюках. Волосы убраны в хвост. Роста высокого и в плечах, пожалуй, шире тебя.
— Такой, как Сатурат?
— Нет. Мужчина был не полнее, а… крупнее, что ли… Сатурат, хоть и выше тебя ростом, но довольно худощавый, а этот крепко сбитый… Я подумала, может, это рорк?
— Откуда ты знаешь про рорков?
— Мне Эрда рассказала про это странное племя.
— Нет. Рорк не стал бы бить женщину. Это племя похищает женщин совсем с другой целью.
— Да, Эрда говорила, что они, таким образом, продолжают свой род. Ещё она сказала, что нескольким женщинам удалось через пару лет вернуться. У них тут, вроде, оставались дети.
— Это так. Правда, у них остались тут не только дети, но и мужчины. Вот только мужчины высказали им свои недовольства, упрекая в измене. И тогда знаешь, что сделали все эти женщины?
— Забрали детей и ушли? — Таня подняла голову и посмотрела в глаза Буршану.
— Да… Откуда ты знаешь? Тоже Эрда рассказала?
— Нет. Эрда мне про это не рассказывала. Просто… я бы тоже так сделала на месте этих женщин. Вместо радости получить упрёки и оскорбления? Ну, нет! К тому же, можно подумать, что они покинули Голубую Даль добровольно. Их просто увели силой.
— Кстати, на вопрос, почему другие не стремятся вернуться, женщины ответили, что рорки очень хорошо к ним относятся. Не только с любовью, но и с почтением. Поэтому рорк не стал бы тебя бить. Я думаю, кто-то хотел испортить твою красоту.
— Зачем это надо мужчине? Я ещё могу понять женщину, которая из зависти хочет изуродовать соперницу, но мужчина…
— Может, кто-то позавидовал мне? Ведь у меня самая красивая женщина не только в нашем клане, но и во всей Голубой Дали. Да что там, в Голубой Дали! Во всём Горушанде вряд ли отыщется женщина, прекраснее тебя.