Разлюбовь, или Злое золото неба
Шрифт:
– Кого ловят? – спросил молодой голос.
Парень в камуфляже пожал плечами. По всей видимости, ему было глубоко наплевать, кого ловят и зачем. А значит, это не человек Маркеля.
– Есть закурить? – спросил он.
– Легкая «Ява»… Кто это там сзади такой яркий?
– А щас посмотрим. – Боец оттолкнулся плечом от косяка, нашарил что-то за спиной и достал из будки автомат Калашникова. Привычно повесил его под правую руку.
«Хаммер» затормозил за «Уралом». Из него кто-то выскочил.
– Дай проехать! – раздался голос Амбаломента. – Чего встал?
– Нэ понял! – с юмористическим акцентом ответил боец. – Ты
Ему здесь было скучно, и он, похоже, использовал всякую возможность для мало-мальского куража.
– «Анкерман»! – рявкнул в ответ Амбаломент.
Видимо, акции его организации тут не шибко котировались.
– Ну и подожди, да? – ответил охранник, и я подумал, что сейчас впервые услышал слово «Анкерман» из уст человека, имеющего к нему самое непосредственное отношение. До этого я только глубоко подозревал, что эта бригада и есть «Анкерман», и вот только теперь мои подозрения подтвердились.
Боец лениво подошел к кабине «Урала», послышалось чирканье зажигалки.
– Благодарю, брат. – Не спеша, он вернулся к будке, просунул руку в дверной проем и что-то там, на ощупь нажал. Контур ответно мигнул. – Проезжай! – махнул рукой боец.
Водила включил скорость, и «Урал» медленно выполз из-под климатического купола, будь он неладен. Я видел, как «Хаммер» подъехал к будке, как Амбаломент быстро переговорил с бойцом и снова вскочил в машину. Через минуту «Хаммер» обошел нас по обочине и скрылся в лесу.
Кажется, я ушел. Или еще нет? Или впереди еще какой-нибудь блокпост? Может, пока не поздно, спрыгнуть с машины и дальше двигаться своим ходом? Дождаться рассвета, сориентироваться и идти искать мотоцикл?
Я так бы, наверное, и сделал, если бы за очередным поворотом не увидел вдали шоссе, по которому в обе стороны двигались светляки машин. Мы выезжали из леса. Первый «Урал», опередивший нас метров на пятьдесят, примерно на столько же отставал от «Хаммера». Тот уходил в сторону трассы, а я стоял на коленях и пытался определить, в какой стороне Москва, но ничего не определялось. Ладно, главное, выбрался из-под купола, а все остальное – шерри-бренди, как писал Мандельштам.
И вдруг я понял, где нахожусь. Ну да, вон в той стороне мельница, за ней речка, а если я сейчас спрыгну и пойду строго вправо вдоль леса, то попаду на ту грунтовку, по которой сюда приехал… Да, все точно: вон шоссе, примерно там я с него свернул.
«Уралы» набирали скорость. Если я буду телиться до шоссе, то там уж точно не спрыгнешь – или сейчас, или никогда. Я пополз к заднему краю крыши и, ногтями цепляясь за толстый шов тента, стал спускаться задом наперед, мотаясь вместе с кормой машины влево-вправо. Слезать было в десять раз труднее, чем залезать. Наконец нащупал ногами лесенку.
Грузовик шел уже километров под шестьдесят, но делать нечего, надо прыгать. Я мотылялся вместе с лестницей, готовой вот-вот оторваться под моим весом. Блин, страшно прыгать, а надо. А может, не прыгать, а сделать иначе?.. Повиснув на лесенке, я все ниже опускал ноги, и скоро подошвы кроссовок стали шоркать о трассу. Вроде ровная… Ну, давай! Тормозя подошвами, я поехал на них, как на лыжах, откидываясь назад, а потом решился и разжал пальцы.
«Урал» резко ушел вперед, а я только и смог перебрать ногами разика два – сила инерции так кинула меня вперед, что едва-едва успел собраться в комок. Лопатками, спиной, шеей, задницей, всеми своими способностями
И только я разогнулся, только начала устанавливаться мало-мальская линия горизонта, как зрение выдало сигнал: атас! «Урал» притормаживал. Меня заметили в зеркало. Плохо дело – от леса отъехали уже далеко.
Прихрамывая, я побежал назад. Каждый шаг больно отдавался в затылке. Но все равно это была какая-никакая свобода. Сейчас они свяжутся с «Хаммером», он развернется и стартанет за мной. Скорей, скорей в лес, а там резко вправо, в сторону мотоцикла. Мне бы только сесть за руль, а там попробуй меня догони.
Я добежал до леса и лишь тогда оглянулся. Все правильно: спаренные сильные нижние фары плюс кассета фароискателей на крыше – мощный сгусток света приближался ко мне, и зря я туда посмотрел. В глазах вспыхнуло зарево. Ослепший, я постоял несколько секунд среди первых деревьев, а когда зрение начало возвращаться, рванул в гущу леса, забирая правее. Надеюсь, собаки у них нет. И значит, Марголин, именно Марголин самый главный во всей этой кутерьме! Я думал об этом всю дорогу и только теперь это прочувствовал. Генерал не то безопасности, не то разведки, с которым не так давно я сидел за одним столом, оказался тем, кого надо бояться больше всего. Почему, спрашивается, он тогда меня не повязал? Странно все это, странно и непонятно, переплетено и завязано в причудливый узел. И концов его не найти.
Надо отдать должное моему внутреннему навигатору – минут через сорок он вывел меня на дорогу. Я был уверен, что это был именно тот проселок, по которому вчера я въехал в этот гадский лес. «Хаммер» меня потерял. В лесу без собаки найти меня практически невозможно, да они, похоже, и не искали. Порыскали по дороге туда-сюда и уехали. Или где-нибудь затихарились и ждут рассвета. Ну, есть у них, допустим, инфракрасный бинокль, ну, просматривается из него поле, ну и что они там увидят? Хрен да маленько.
Через полчаса я нашел мотоцикл, выкатил его на дорогу и первым делом достал из багажника плоский флакон коньяка и упаковку сосисок. Аварийная пачка «Честерфилда» была как нельзя кстати. Ну вот, жизнь начинает налаживаться. Я сидел на «Ямахе», пил коньяк под сосиски фабрики имени Микояна и чувствовал, как все грузнеет левое плечо – похоже, я что-то там себе все-таки повредил. Ничего, схожу в баньку, попарю, намажу «Нимулидом». Бывало и хуже. В лесу раздавались шорохи, скрипы, какие-то странные перестуки, но я надеялся, что к «Анкерману» они не имеют отношения. А все-таки я ушел! Коньячок начал действовать, и когда я допил фляжку, жизнь уже казалась не таким и паршивым занятием. Правда, смысла в ней не прибавилось, ну так ведь я его ищу явно не там. Здесь, в этом лесу, что можно найти? Вот огрести, конечно, можно, причем огрести по полной программе, а ничего хорошего найти здесь, конечно, нельзя. (Грибы и ягоды я в виду не имею.) И самое интересное, я знал это с самого начала. Так у меня всегда: я с самого начала знаю, что ничего хорошего из мероприятия не выйдет, а все равно в него ввязываюсь. Ну и до каких же пор будет так продолжаться?