Размах крыльев ангела
Шрифт:
– Я не буду, – мрачно ответил Вадим.
Никакое это не ограбление, понятно. И никто никого не найдет, да и искать не станет, тоже понятно.
– Вадь, как ты думаешь, мне, наверно, надо пойти в отделение милиции и все рассказать. И про Ивана рассказать, и про все остальное. Пусть они это… как в кино говорят… объединят дела в одно, да? Я правильно назвала?
– Правильно ты назвала, – Вадим улыбнулся ей и погладил по голове. От этого легкого прикосновения Мария сразу почувствовала уверенность и некоторую безопасность.
– Давай
– Хоть по-вашему, хоть по-нашему, а кому захочется на себя глухаря вешать? – остудил Вадим ее энтузиазм. – Маша, ведь, по большому счету, это та еще проблема, связь здесь уловить. Одного твоего знакомого ударили по башке у тебя дома, когда в квартиру влезли, а потом, через какое-то время, другого твоего знакомого тоже ударили, но в больнице. И что?
– Как что? Как что, Вадик? – возмутилась Мария. – Ты что, хочешь сказать, что мне кажется? И тебе так кажется, что мне кажется?
– Нет, Маш, мне не кажется, я тебе верю, – поспешил успокоить Вадим. Не хватало еще, чтобы она сейчас разревелась на всю ивановскую. – Верю, потому что тебя знаю. А какой-нибудь лейтенант Гаврилов тебя знать не знает, а к этому Гаврилову с жалобами каждый день придурочные старушки приходят, которым голоса мерещятся, и они требуют голоса найти да в тюрьму посадить. Ты ведь конкретно ничего предъявить не можешь.
– А записка? У меня же записка есть.
– Ну да, записка, без подписи и с нелепой фразой. Еще ты можешь сказать, что в твое отсутствие у тебя в квартире кто-то пыль вытирает. Чем это лучше бабушек с голосами?
– Хорошо, а что же нам делать? Он же так всех нас укокошит, – Маша снова подумала о том, что следующим может быть Вадик, и это прибавило ей решительности. – Если ты не хочешь, то не надо, я сама его найду.
Вадим остановился, посмотрел ей в глаза и твердо ответил:
– Отставить сама. Вместе будем искать. Похоже, дело действительно серьезное. Ты прости меня, я вовремя значения не придал. Мне, дураку, тоже надо было шевелиться, а я долго раскачивался. Будь я порасторопнее, то и не случилось бы ничего с твоим Степанычем.
– Вадь, а мы его найдем? – с благодарной надеждой спросила его Маша.
– А то. Разумеется, найдем. Всячески. Нет, ты не думай, что я хвастаюсь, просто не так это должно быть сложно, если постараться. И никакой лейтенант Гаврилов нам не нужен. И даже капитан Сергеев не нужен. Сами найдем.
– Вадь, чего он хочет, как ты считаешь? – воодушевилась Мария.
– Маша, этого я тебе сказать не могу, – задумчиво произнес Вадим, – пока не могу. Это ты сама должна знать лучше меня. И если ты мне скажешь, то и искать будет проще.
У Маши в сумке зазвонил телефон.
– Привет, – раздался в трубке звонкий детский голос. – Слушай, я телефон нашла на улице. Я посмотрела,
– Маша, – подтвердила удивленная Мария Константиновна. Ей никогда не звонили дети и, тем более, не называли ее на ты.
– Могу вернуть, – сообщила неизвестная девочка. – Папашка твой потерял, да? А мама ваша где? У моего в телефоне одни мамины звонки, он мне редко звонит, мне мама всегда названивает: куда пошла, когда вернешься, посуду помой.
– Девочка, спасибо тебе, – заторопилась Маша: похоже, что нашелся якобы украденный телефон Степаныча, нужно поскорее забрать его у чужой девочки. – Ты скажи, пожалуйста, куда мне подойти? Ты мне адрес назови…
– Меня Ксюшей зовут. Ты, где больница, знаешь? Перед входом в больницу ларек стоит, ты меня там жди, я сейчас приду. У меня толстовка белая и белые кроссовки, еще розовая юбка. А ты в чем?
– Я? Я в джинсах и серой майке, я высокая, – силилась Маша описать себя без подготовки.
– Давай, высокая, ползи к ларьку, я скоро буду, – сообщила девочка и отключилась.
– Вадь, – радостно обратилась Маша к своему спутнику, – тут девочка какая-то позвонила, она вроде бы телефон Степаныча нашла, сейчас принесет.
– Да я понял, – удивился Вадим. – А что она еще сказала?
– Сказала, чтобы мы шли к ларьку, она сейчас принесет. Надо же какие честные дети пошли. Как ты думаешь, может быть, ей что-нибудь купить? Конфет или куклу? В благодарность?
– Погоди с куклой, сначала надо посмотреть, сколько ей лет. И, может быть, она сама скажет, может быть, ей денег дать нужно.
– Ну да. Хотя зачем ребенку деньги? Пошли скорее назад, к больнице.
У входа в больницу, у ларька, уже топталась девочка лет двенадцати. Аккуратненькая девочка с натурально светлыми волосами, собранными в тощий хвостик. В белых кроссовках и розовой юбке. Она в ожидании оглядывалась по сторонам.
Мария с Вадимом подошли вплотную, но девочка все не переставала вертеть головой в разные стороны.
– Девочка, здравствуй, ты Ксюша? А я Маша.
Ксюша задрала голову, с недоумением посмотрела на Марию и Вадима. Глаза ее испуганно забегали при виде взрослых.
– Маша? – переспросила девочка. – Ты Маша? То есть вы?.. М-да, а я решила, что ты тоже ребенок. То есть вы… Хм, почему я так решила?..
– Ты только не пугайся, я действительно Маша, это мой знакомый телефон потерял. Ты ведь его нашла, да?
– Ну нашла. Я с Борькой гуляла и нашла. Борька – это мой кролик, знаешь какой прикольный! Вот, мы с Борькой вон там гуляли, на газоне, я смотрю – телефон лежит.
Ксюша махнула рукой себе за спину, в сторону газона.
– Как это кролик? Какой, настоящий кролик? – изумленно встрял Вадим. Там, где он раньше жил, кроликов все больше для мяса разводили, никому в голову не пришло бы по улице с ними гулять.