Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 3
Шрифт:
– Какую пирамидку?
– уточнил отстраненно глава семьи, который изо всех сил старался сейчас не тащить рабочие проблемы в дом.
– Ну знаешь, есть игрушка такая, песочные часы? Раньше ими даже в шахматах время отмеряли, лет пятьсот назад. Играть на время уже тогда начинали, и на деньги; по крайней мере, богатые люди.
– Просветил отца сын.
– А техники и инструментов же не было - вот игроки и брали две штуки этих песочных часов. Когда была твоя очередь, допустим, ходить, то вертикально стояла твоя пирамидка. Там песок сыпался вниз,
– А если я уже сделал свой ход?
– Ватару решил изо всех сил просто попробовать побыть семьянином. Хотя бы для разнообразия.
– А ты всё сидишь, думаешь?
Кроме того, ему отчего-то стало действительно интересно, на ровном месте - а как в блиц, без специальных часов со стрелками, играли несколько сотен лет назад?
– Тогда твоя пирамидка кладётся на бок и песок из неё не сыпется. А моя наоборот ставится вертикально. До того времени, пока ты не походишь.
– И откуда ты только такой умный, - проворчал финансист, выходя из ванной.
– Пф-ф, ты просто не бывал сотню лет назад в Центральной Азии, - ответил отпрыск достаточно парадоксальным образом.
– Там ещё вовсю резались подобным образом. Даже наборы пирамидок были разные, на различные временные интервалы. И фору можно было давать не только фигурой, а и временем: себе берёшь трехминутную, а противнику даёшь пятиминутную, например.
– Можно подумать, ты бывал сотню лет тому в Центральной Азии, - спокойно парировал отец.
– Маса, насчёт разговора между мужчинами: я не считаю возможным о чем-то договариваться с тобой за спиной Мивако. Я не знаю, что между вами произошло, но очень хочу разобраться.
Сын скептически вздохнул:
– Логично. Принимается...
– Кроме того, она наверняка захочет расспросить о своём родственнике, - продолжил хозяин дома, как ни в чём ни бывало.
– Я был с ним в последний момент, а сейчас дело засекречено. Отмахиваться от тебя, как от сына, я тоже не хочу. Так что, идём на кухню вместе?
– Погнали, - длинный чуб Масы качнулся в воздухе от кивка головой.
– Только предупреждаю заранее: ей может не понравиться то, что я скажу.
Мивако при виде обоих мужчин отчего-то подобралась и откровенно напряглась.
Маса, напротив, прошёл в угол и развалился в большом кожаном кресле.
– Как он?!
– демонстративно игнорируя подростка, секретарша обратилась к супругу.
– Одно, сквозное. Калибр крупный, - вздохнул супруг.
– Много чего из внутренних органов задето. Была клиническая смерть от шока, но врачи быстрее чем за минуту подъехали. Сразу откачали.
Кога, накрыв рот ладонями, беспомощно захлопала глазами.
Маса
– Утром убили главного застройщика, - финансист всё же счел необходимым ввести в курс дела и сына.
Понятно, что тот корчил рожи не со зла, а исключительно по незнанию.
– Того центра, о котором ты с Гэнки в больнице разговаривал, - продолжил отец.
– Оба-на, - тут же напрягся и подросток.
– Чем это нам чревато?
– Знаешь, хотел тебя поблагодарить, - ровно сказал Ватару.
– Потому что одна небольшая случайность, похоже, все планы поломала кому-то...
Там же, через несколько минут.
– ... получается, этого мудака, который хотел вашу долю скрысить, сегодня утром застрелили? Картинно, в центре города?
– Маса, вооружившись старым-престарым карандашом и невесть где взятой бумагой, набрасывал вручную на белом листке какую-то схему.
– Да, - снисходительно кивнул Асада-старший, чуть свысока наблюдая за ребенком.
Подросток то ли хотел казаться старше, то ли в какой-то образ вошёл - вон, даже где-то допотопной канцелярией разжился.
Ладно, пусть. Если он таким образом пытается создать фокус в этом самом своём "мышлении" - пусть развлекается.
Говоря цинично, на карандаш и бумагу деньги в доме были. Хотя без последнего как-то обходятся все в стране, вот уже сколько лет...
– А тебя под это дело хотели для профилактики, в тюрьму?
– продолжил вопрошать сын, с ужасно серьезным выражением лица.
– А общественное обвинение выдвинуло ходатайство о содержании под стражей? Без доказательной базы, исключительно на эмоциях?
– Мы японцы, - вздохнул Ватару.
– Ты, похоже, себя ощущаешь особняком. В некоторые моменты интересы общества требуют от личности пожертвовать чем-то индивидуальным. Такое бывает.
– Общество, которое во главу угла и в базис идеологии ставит обязательность жертвы со стороны личности, нахрен никому не нужно, - твердо ответил Маса, поднимая глаза на отца.
– Чего это тебя вдруг зацепило?
– наконец впервые за это время прорезалась Мивако.
В её голосе прозвучало неожиданное любопытство.
– Там, где людям объясняют, что они все без исключения должны... собраться и начать затягивать потуже пояса, например - конечно же по благому поводу - обычно этих людей собираются всерьёз и достаточно жестоко обмануть.
– Выдал неожиданное построение подросток.
– Личная свобода не может быть жертвой. Либо - это будет общество с рабами, как вы их не переименуйте.