Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4
Шрифт:
— Видимо, тромб с места сдвинулся внутри сосуда или рядом, — закусывает губу комиссар с виноватым видом. — Кровь и течёт…
Не понял. Он что, всерьёз за меня переживает? Ни за что бы не подумал…
— Я вижу только по косвенным, не медик. — Продолжает он. — Свет мигал в здании, твоя растяжка отключалась.
— Так вроде она и сейчас не работает? — скосив глаза, наблюдаю потухшие индикаторы и погасшее диалоговое окно сложной техники. — Но что-то же помогает?
— У тебя таблетка со своим блоком питания. Очень мощным, — нехотя и после паузы делится информацией старший полицейский. —
Шут его знает, что именно он имеет ввиду. Надо будет спросить у своей половины. Такое впечатление, что это просто механическая перезапись программ нейро-растяжки, которые техника Хиротоши воспроизводит, не понимая их содержания.
Последняя, как я уже выяснил, используется в том числе для принудительного контроля собеседника с работающими нейро-расширениями. Цубаса, кстати, что-то упоминала вскользь о подобной технике — в привязке к своему несостоявшемуся военному образованию.
— Интересно, не воткну ли. До приезда этих ваших врачей… Инспектор, а Ходзё вы теперь точно прищемите?
Садатоши как-то виновато, с видом побитой собаки и тоской во взгляде, вопросительно смотрит на Ватанабэ.
— Слушайте, я сейчас не в том состоянии, чтобы философски за вами наблюдать! — закипаю, поскольку взрослые ведут себя как дети. — Коллеги, что происходит?!
— Наши врачи в пробке, — вслед за инспектором, в сторону отворачивается и комиссар. — Их доставка сюда может затянуться.
— И?
— Растяжку сами не запустим. Без неё я только гоняю по кругу имеющиеся программы. — Рублеными фразами отвечает Хиротоши, вслед за своим товарищем старательно избегая смотреть в мою сторону.
— А имеющегося запаса программ не хватает?! — доходит до меня с запозданием.
— Да.
— Ух ты… — на пару секунд замолкаю вслед за ними.
Не то чтобы я хотел жить вечно, но после появления в моей жизни красноволосой уходить отсюда так резко почему-то не хочется.
Ватанабэ разрывался между двумя разнонаправленными векторами.
С одной стороны, ему очень хотелось преподать урок Садатоши. Получить причитающееся с текущего триумфа. Набрать очки для неизбежного теперь генеральского чина. Именно в таком порядке.
Это, в свою очередь, требовало принципиальной позиции здесь и сейчас.
А с другой стороны, пацан был не самым плохим. Лично комиссару ничего плохого не сделал. Если же говорить об использовании таблетки, то младший Асада являлся, с точки зрения медицины, скорее жертвой (что не исключало его ответственности): подобная армейская техника расходует ресурсы организма без оглядки на перспективу долгожительства своего реципиента.
— … А имеющегося запаса программ не хватает?! — белобрысый задал на удивление правильный вопрос, с учетом его текущего состояния.
Они по волоску в секунду теряли
У комиссара, несмотря на дымящиеся от нагрузки гаджеты (включая личный концентратор повышенной мощности), где-то в подсознании висело ощущение, что он сейчас недорабатывает — но поймать за скользкий хвост ускользающую мысль не выходило.
— После возбуждения всегда идёт релакс, — некстати пробормотал он вслух. — Я о процессах в коре головного мозга! — поспешно оговорился полицейский, пока собеседники не подумали чего нехорошего.
— Да оно без разницы, если ваша медицина задержится, — спокойно и отстраненно констатировал подросток, тоже думая о чём-то своём. — Мужики, времени нет. Ну, или его может не быть, согласны?! Моя внутренняя конфигурация говорит: при таком падении давления, и его роста на других участках, через девятнадцать минут могу слить воду. Хиротоши, с вашими данными коррелирует?!
— Да. — Ватанабэ отбросил недостойное малодушие и решил отвечать только правду.
— Первое. Если меня не вытянете, себя не казните. На всё воля аллаха, — разразился взрослыми инструкциями школьник.
— При чем тут… — спохватился, выныривая из своих размышлений, уже инспектор Садатоши.
— Неважно. Поговорка с родины… Второе. Цубаса говорила, таблетка у меня в животе на коротких промежутках времени заменяет компьютер атомной электростанции. Автоматизированную систему управления ею, — уточнил подросток, скосив глаза на комиссара. — Почему, по вашим словам, оно тогда уступает в производительной мощности этой дурацкой нейро-растяжке?!
Полицейские озадаченно переглянулись.
— Что она ещё говорила? — подобрался Ватанабэ.
Если честно, этот вид оборудования он знал с позиции сторожевого пса. Не эксплуатанта.
Его задачей было ловить пользователей таких таблеток (с целым рядом дополнительных условий и допусков). Но чтобы эксплуатировать такую технику, и эксплуатировать её грамотно, требовалась подготовка совсем иного типа.
— Говорила перечень оборудования, который такая таблетка заместить не сможет, — уверенно ответил школьник, не отводя взгляда.
Да он и не может сейчас отвернуться, напомнил сам себе Хиротоши. Поскольку кроме мышцы глаз и языка с гортанью ничего не контролирует…
Его собственная техника не могла лечить, но могла пока точно ставить диагнозы.
— Что за перечень оборудования? — на автомате вырвалось у полицейского.