Разноцветные континенты (С иллюстрациями)
Шрифт:
– В чем дело, приятель?
– Я сделал попытку его обойти.
– Ты понимаешь, что ты натворил?
– А что такое?
– Я все еще изображал оскорбленную невинность.
– Соня все слышала,- сказал Олег.- Но она не думала, что ты решишься.
Ах, черт! Действительно, когда я писал письмо ЭТИМ, я от волнения забыл о блокировке.
– Эх ты, торопыга!
– презрительно проговорил Олег и отступил, давая мне дорогу.
– Иди ложись. Но не думай, что проведешь
22
Проснулся я от холода.
Напрасно я натягивал одеяло до подбородка: холод безжалостно заползал вовнутрь. Я открыл глаза - в комнате было темно. И тут меня полоснуло чем-то острым по лицу и рукам. Закутавшись в одеяло, я подбежал к выключателю, зажег свет. Лампочка горела вполнакала. За окном была кромешная тьма, купол совсем не светился, хотя на часах было уже около семи утра.
В дверь забарабанили.
Я открыл - на пороге стояли Олег и Соня.
Она взглянула на мое лицо и ахнула:
– И ты тоже?…
– А что случилось?
– спросил я.
– Славик порезался стеклом, - сквозь зубы проговорил Олег.
– Ух, дал бы я тебе, если бы от этого была хоть какая-нибудь польза! Кустарь-одиночка!
– Оставь его,- сказала Соня.- Видишь, человеку больно.
Лампочка под потолком мигнула и померкла. В коридоре было тоже темно, шлепали чьи-то шаги, слышались приглушенные голоса.
– Иди за мной,- скомандовал Олег.- У меня в комнате фонарь, батареек хватит часа на четыре.
– Дай хоть одеться!
– взмолился я.
– Холодно!
– Некогда, - коротко ответил Олег.
Мы побежали по коридору. На бегу я чувствовал, как горят Славкины порезы на моем лице. Как же ему было больно в первые минуты, когда я еще спал, как сурок!
– Сломалось что-нибудь?
– спросил я, задыхаясь.
– Все сломалось,- не оборачиваясь, ответил Олег.- Твоими молитвами. «Птичий базар» отключен, и вся система вышла из строя.
– Да что ж они, психи, что ли?
Олег резко остановился, и я налетел на него в темноте.
– Имей в виду,- сказал он вполголоса, дыша мне в лицо, - никто не знает, что это ты… Кроме нас с Соней. Понял? Будем держаться как люди.
Я благодарно закивал, хотя Олег этого, естественно, не видел.
Он втолкнул меня в комнату.
– Еще одного привели!
– послышался в темноте жалобный Славкин голос.
– И без того воздух кончается!
– Прекратить панику!
– сказал Олег и зажег фонарь.
Луч света выхватывал из темноты лица ребят. Девчонки стояли, закутанные, как и я, в одеяла. Тут же была и Черепашка.
– Не понимаю!
– сказала она, увидев меня.
–
– Все ты!
– крикнул Борька и кинулся к Олегу.
– Все ты, изыскатель!
Я схватил его за руки. Одеяло упало с меня на пол.
– Ну, ну, спокойно. Это не он, это я во всем виноват.
Но Борька меня не слушал.
– Пусти! Пусти!- шипел он, вырываясь.
Пришлось скрутить ему руки. Когда он присмирел, я подвел его к креслу и усадил.
На кровати кто-то слабо стонал. Я понял: это был Славка. Собственно, стонать-то ему можно было бы уже и прекратить:я знал, что на нем нет уже ни царапинки, да и мои скоро пройдут.
– Как это он?
– шепотом спросил я, зная, что где-то поблизости Соня.
– Пытался вылететь в окно,- тут же отозвалась Соня.- Олег, побольше света, пожалуйста.
– Вылететь? Зачем?
– спросил я.
– Все погасло, и он испугался.
Лена тихо и тоненько заплакала.
Рита подошла к ней, обняла ее за плечи.
– Ничего, ничего,- зашептала она.- Все пройдет, все успокоятся… Не надо бояться.
– Да, ты не знаешь!- плача, повторяла Лена.
– Ты ничего не знаешь…
– Ну и что ж, что не знаю?- возражала Черепашка.
– Мне же страшнее, а я не плачу.
Все-таки она была молодец.
– Не надо нервничать, ребята, - сказал Олег.
Он светил фонарем на Славкино лицо, а Соня рассматривала, есть ли раны. Славка что-то бормотал и отворачивался: он не хотел признаваться, что все его порезы «прошли». Но я не осуждал его: такая уж была моя специализация. Зажмурившись,я живо представил себе, как страшно ему было,когда он, раскинув руки, весь исцарапанный, летел в темноту…
– Не надо нервничать,- повторял Олег.- Возможно, всего лишь короткое замыкание. Сейчас мы с Андреем пойдем и все починим.
– Ну прямо, почините!- крикнул Борька и снова вскочил.- Электрики нашлись!
Я взял на себя его страх - и это было ужасно. Меня затошнило, сердце заколотилось, я весь покрылся холодным потом. Только бы не закричать, подумал я, стискивая зубы. Только бы не закричать!
Борька всхлипнул, удивленно оглянулся - и притих, как будто заснул.
Вдруг вспыхнул свет- ярко-оранжевый, мощный и ровный. Мы все взглянули на потолок, но плафоны оставались темными. Это были не лампы: это за окном огненно засветился сам купол.
– Андрюша, пожар?
– спросила меня Черепашка.