Разноцветные педали
Шрифт:
И собака Гнуся ничего. Она сидела или у Арины на руках, или в любимой кроличьей шапке – такое у неё было передвижное гнездо. Валера быстро привык к ним. Хорошие.
Теперь он непосредственно сам участвовал в выгрузке семейства из машины. Открывал дверцу, брал на руки ребёнка, отходил в сторонку, если антигламурная Гнуся была при Арине и Арина её из машины выкидывала. В-ж-ж-ж-пумс! – встряхнулась собака, побежала.
Вопрос о том, зачем Арина так поступает с мелкой животиной, быстро отпал. Валера ведь сразу же поинтересовался, зачем хозяйка метает собаку. Оказалось – Гнусе просто так нравится. Проверено на практике. Что уж она чувствует в тот момент, когда пролетает
Да.
Как вот нравится Арине Антошка, например. Нет, нет! – Валера гнал от себя эти глупости. Гнуся, да, Гнуся. Он ведь именно Гнусю имел в виду. Гнусе летать нравится. Гну-се...
Когда Валера первый раз увидел Арину Леонидовну с собачкой, он понял, что вот теперь-то образ точно закончен. Давно было замечено, что каждый мнящий себя владельцем мира (ну или мини-мира, как в данном случае) имеет при себе скверного домашнего любимца. Ну, или не обязательно скверного, но маленького и неприглядного – точно. Мышь летучую или крысу пешеходную, чёрного кота (часто одноглазого, бесхвостого или с другим изъяном, добавляющим живульке декадентской тоски), хорька, жабу, сову на крайний случай. Эта домзверюшка обязательно рано или поздно как-нибудь должна была помочь хозяину. Или регулярно помогала. У Арины была Гнуся. И она в этом плане тоже не была исключением.
Да, Гнуся оказалась заслуженной собакой. Арина рассказала Валере о том поступке, который тощая немочь совершила прошлым летом. Валера проникся, да, проникся, ещё бы...
Арина, Витя, Серёжа и Гнуся приехали погулять на окраину районного парка. Гуляние особо не покатило, решили возвращаться. Витя первым направился к машине, чтобы подогнать её поближе. А Арина с сынком неторопливо брела к нему по дорожке. Было тепло и расслабленно, поэтому Арина не видела, как молча и целенаправленно бежал к ней местный сумасшедший – не человек, пёс: неуравновешенный бездомный кавказец, которого хозяева, не справившись, пристрелить постеснялись, а потому просто выпустили на четыре стороны. И руки умыли. Кавказец запросто перегрызал пополам болонок, откусывал головы пуделям. К сожалению, не было на него достойного бультерьера. Не держали их в окрестностях, всё больше прогуливались в этом парке бабульки с кудлатыми полукровками. Ну так вот бежал он, бежал, всё шире открывая пасть. Насколько уж кровожадными были его намерения, Арина и сейчас точно сказать не могла, но испугалась она тогда жутко и не заорала диким голосом лишь потому, что боялась устроить Серёже нервный срыв. Так она и стояла, подняв сынка повыше. Так пёс и бежал.
Тут тявкнула Гнуся, которая до этого семенила себе неподалёку. Обычно она не тявкает, а тут, видимо, решила привлечь к себе внимание. Кавказец чуть изменил траекторию, бросился к Гнусе, чтобы быстро разобраться с ничтожным препятствием. Гамкнул, захлопывая пасть, но промахнулся мимо мушиной шейки. Не стал терять на жалкое создание времени, прыгнул к Арине. Но в этот миг Гнуся оказалась у него на морде – и в маленьких Гнусиных зубёнках оказался зажат большой кавказский глаз.
С леденящим душу воем бросился собачий псих кататься по земле – больно ему было, ох как больно; Гнуся, дрожа всем тельцем, но не выпуская из зубов трепещущий глаз, жалась к Арининым ногам, а подбежавший Витя опустил пистолет.
Люди
Собаку тем временем обступили смелые люди.
– Пристрелите его! – кричал мужчина, обращаясь к сидящему в машине Вите. – Он моего спаниеля загрыз! И жаловаться некому...
– Ай, мучается собачка!.. – причитала добрая старушка. – Да что ж вы сделали, злодеи, изверги!
Мнения делились и делились, почковались, размножались. Люди были добрые и злые – и каждый по-своему. Наконец из машины вышел Витя, подбросил на ладони глаз. Назвал номер телефона ветеринарной службы и предложил активистам позвонить туда – чтобы приехали специалисты и решили создавшуюся проблему.
Дальше люди справлялись уже без Вити и Арины. Как уж у них там всё закончилось, неизвестно – больше ни у Арины, ни у Вити в этот парк заходить не было желания. Что-то явно не везло хозяйке «Разноцветных педалей» с этим парком – не смог не отметить Валера.
Но преданность Гнуси...
– Вряд ли можно оценить её по-настоящему, – в конце рассказа заявила Арина, – но если так себя может проявить такая маленькая дрожащенькая тварь, которая и есть-то самостоятельно не умеет, то ты понимаешь, как тогда люди должны себя вести!
Понимал. Валере казалось, что он понимал. Всё больше и больше. Ему очень хотелось быть нужным Арине.
Арине. Валере очень нравилось называть Арину Ариной – и он неоднократно ловил себя на мысли, что ему хочется, чтобы все остальные, за исключением узкого контингента приближённых, называли её «Арина Леонидовна».
Лиля. Да, Лиля узнала о новой должности Валеры, порадовалась, что ему будут больше платить. Она была по-прежнему грустная, и Валера не знал, чем ей помочь. Сильно ли изменилась его жизнь и нужно ли что-то ещё в ней менять, он всё ещё не понимал.
А пока... Чтобы хоть как-то загладить вину перед своей женщиной, Валера купил ей тур в тёплые края. И вот уже вторую неделю Лиля купалась в море, загорала и отдыхала всякими другими способами в обществе подруги. Звонила и писала. Ей было хорошо.
Валере тоже.
Да, Арина Балованцева угадала, сделала ставку на правильную кандидатуру. Скоро Валера понял, что именно в этой должности он на своём месте. Конечно, он не Захар, не Стасик с Мартыном и не Витя. По большому счёту он ведь и делать-то ничего не умеет. А как Аринин помощник вот проявился. Отличный организатор текущих проектов – так назвала его Арина, как-то нахваливая своему отчиму. Или руководитель. Организатор или всё же руководитель? Разница есть, слово Валера не мог вспомнить, но этой оценкой ему было приятно гордиться, поэтому она и не выходила у него из головы. Одно вот слово лишь и улетучилось. Важное, конечно, слово. Но и так ничего...
Преданным. Валера стал преданным. И понимал, что это чувство ему приятно. Он работал днём и ночью, он старался думать так, как думает Арина, – это сокращало ненужные разговоры и объяснения, он помнил практически без ежедневника все её дела и планы – те, конечно, которые она ему раскрывала. Он был не то что как пёс, а как воистину преданный, верный и нужный человек. Может быть, совершенно незаменимый.
Ему нравилось, что теперь его, как лицо, приближённое к владыке, уважают и почитают. Не демонстративно и подобострастно, конечно, но всё-таки. Не смущало, что несколько раз его уже в шутку назвали Малютой.