Разносчик пиццы

Бош Диана Борисовна

Едва боль окончательно прошла, она сняла листья полыни и опустила ногу на землю, проверяя, не больно ли наступать.

– Вроде бы нормально, – пробормотала она, поднимаясь.

И тут мобильник, о котором она уже успела благополучно забыть, соскользнул с юбки и исчез в высокой траве.

– О черт, – пробормотала Александра, – и где его теперь искать?

Она присела и, раскрывая траву, начала осматривать землю вокруг места, где сидела. Рядом телефона не оказалось, и она перелезла через ствол поваленного дерева.

Мобильник действительно оказался за ним, и когда Александра потянулась его достать, увидела нечто интересное.

Чуть поодаль, под кустом с мелкими желтыми цветочками, лежал какой-то сверток. Похоже, он был недавно кем-то оставлен, цвет и фактура ткани показались Александре смутно знакомыми. Вот только она никак не могла вспомнить, где совсем недавно видела подобное?

– Ах, да! Лоскут, – сообразила она.

Она присела и, подцепив палкой сверток, подтянула его к себе. Затем достала из кармана кусочек ткани, найденный в комнате Лидии, и приложила к свертку. Цвет совпал идеально. Первым порывом ее было немедленно бежать к Лямзину, чтобы обо всем рассказать, но она вспомнила его и остановилась.

– Ну уж нет, господин подполковник, еще раз над собой посмеяться я вам не дам.

Развернув сверток, она обнаружила, что это плащ-дождевик, почти новый, а на подоле его с одной стороны действительно не хватало кусочка ткани.

Свернув плащ примерно так, как он был сложен, Александра положила его обратно под куст, потом подумала и прикрыла сверху сломанной веткой – чтобы не слишком бросался в глаза тому, кто так же, как она, свернет с дороги.

В гостиной, куда она вернулась, стоял ор, и центром скандала, разумеется, опять была Мара. Она кричала, гневно размахивая руками, но на нее никто не обращал внимания. Видимо, успели адаптироваться к шуму за время следственного эксперимента.

Александра пробралась к Лямзину и, склонившись к его уху, внушительно сказала:

– Мне нужно вам кое-что показать. Очень важное.

Но он только неопределенно качнул головой, и это могло означать абсолютно что угодно. От «хорошо, но чуть попозже» до «сгиньте скорее, мне и без вас тошно». Лицо при этом у него было самое несчастное, а между бровей пролегла страдальческая морщина.

– Кто это вас так допек? Неужели Мара? – спросила Александра.

Он устало махнул рукой:

– Хочу ванну, телевизор и стакан мартини. Она просто высосала всем мозг. И откуда только берутся такие люди?

– В принципе, я это все могла бы вам организовать, – сказала Александра, – но чуть позже. А сейчас мне нужно, чтобы вы пошли со мной. Заодно и нервную систему в порядок приведете.

– В смысле? – подозрительно покосился на нее Лямзин. – Куда вы меня хотите затащить?

– В лес. Прогуляемся к ближайшему оврагу. А вы что подумали?

– Ладно. Сейчас пойдем, посидите только немного в стороне, я тут закончу.

– Но

нужно бы поскорее. Это важно! – с нажимом сказала она.

– Никак не могу быстрее. Следственную группу провожу – тогда пойдем.

Александра не стала ничего рассказывать, пока они не вышли из дома. Дождалась, когда начнется лес, и только тогда торжественно достала серебристо-голубой клочок плаща-дождевика.

– Что это?

– Его я в комнате Лидии нашла. Утром, – гордясь собой, заявила она. – А вон там…

Она осеклась, заметив, как наливаются кровью глаза Лямзина, а лицо его приобретает зверское выражение.

– Я просто забыла вам его отдать! – затараторила она, стараясь оправдаться. – Но вспомнила сейчас, за что же меня ругать?!

– А сказать, что заходили в комнату Лидии, вы тоже забыли? – гаркнул Лямзин. – И что вы еще забыли, может, рассказать мне, как вскрыли опечатанную дверь?

– Это не я, честное слово! – Она предусмотрительно отскочила от него на безопасное расстояние. – И потом, разве я виновата, что ваши опера улики пропускают! Я туда на секундочку вошла, когда увидела, что комната Лидии открыта. И сразу увидала этот лоскут. Ну хорошо, не сразу, а когда заглянула за дверь. Ладно, не за дверь, а под шкаф…

Лямзин побагровел и, сжав кулаки, двинулся на нее. В полной уверенности, что он сейчас вцепится ей в горло, она резво развернулась и бросилась бежать, начисто забыв о травмированной ноге.

– Стойте! Александра, немедленно остановитесь! – крикнул он.

И поскольку она продолжала бежать, петляя как заяц, кинулся вслед за ней.

– Стойте! Да стойте же, черт вас побери! Обещаю, больше не буду ругаться!

Она замерла, потом медленно повернулась и села на траву, обхватила ушибленную ногу руками.

– Что с вами? – обеспокоенно спросил Лямзин, подходя.

– Все из-за вас, – мстительно прищурилась она. – Как я теперь работать буду? У меня нога болит!

– А что случилось?

– Подвернула. Вот ссадина, видите? А из-за вас пришлось с больной ногой бежать.

– Ну, одной ссадиной меньше, одной больше, – философски заметил Лямзин. – Вам это не помешает.

– Болван.

– А какого лешего вы скачете по лесу, как молодая газель? Абсолютно не было заметно, что у вас нога болит.

– Я испугалась.

– Чего?

– Вас, само собой. Вы на себя в зеркало хоть раз посмотрите, когда орете на кого-нибудь, и вам сразу все станет понятно. Форменный Фредди Крюгер.

– Ой, да ладно. Можно подумать, я бы стал вас убивать. Давайте сюда ваш трофей.

Александра молча сунула руку в карман и протянула клочок ткани:

– Вот. Но это еще не все.

Лямзин насторожился.

– Только не говорите мне, что вы еще что-то натворили.

– Ага, сверхновую звезду в созвездии Орион взорвала. Помогите мне лучше встать.