Разоблачение
Шрифт:
– Что? Разве они не заслуживают того, чтобы знать, что мои отношения с их сестрой были работой? Я не вижу причин причинять им такую боль. Они хорошие люди.
– Может быть, ты и прав. Кроме того, они уже уехали. Это не значит, что ты должен видеть их так же регулярно, как когда они жили здесь.
– Гарри?
– спросила она застенчиво.
– Могу я кое о чем спросить?
По ее голосу он понял, что ему совсем не хочется, чтобы его об этом спрашивали.
– Продолжай, но если речь идет о
– Я не знаю, работа или нет. Все дело в нас самих.
Когда Гарри не ответил, она продолжила:
– Ты что-то недоговариваешь мне о Клэр? Ты сказал, что она больна. Я подумала, что она, наверное, в тюрьме. Думала, что со всеми деньгами Энтони они скрывают это. Я знаю, что Эмбер была в бешенстве из-за того, что не смогла найти, где его обвинили в смерти Саймона. Я думала, ты работаешь над этим...
Гарри начал было говорить, но Лиз продолжила:
– Подожди, я хочу сказать вот что. Меня больше не волнует, что ты можешь доказать что-то о Саймоне. Я скучаю по нему, но думаю, что Эмбер просто нужно двигаться дальше. Я хочу знать, действительно ли ты это делаешь. Вот мой вопрос.
Его брови сошлись на переносице.
– Какой у тебя вопрос?
– Ты действительно двигаешься дальше? Разве ты не хочешь, чтобы Вандерсолы знали, что Клэр была твоим заданием, потому что на самом деле она была чем-то большим? Я видела ту фотографию, где вы двое держитесь за руки в Венеции. Ты навещал ее в Айове?
– Я ездил в Айову со специальным агентом Уильямсом. Я видел Вандерсолов и говорил с ними как с друзьями, но я был там от имени ФБР. Скоро появится еще одно дело, связанное с Роулингсом. Я, наверное, еще туда вернусь. Клэр уехала отсюда больше года назад. Меня уже тошнит от того, что ее постоянно швыряют мне в лицо. Это ты с Эмбер постоянно ее вспоминаете, а не я.
Слова Гарри текли рекой, но он уже говорил их раньше или какую-то их версию. Его мысли сосредоточились на фотографии. Лиз упоминала о ней давным-давно, но это никогда не звучало так, как сейчас.
– Мне кажется, он слишком много протестует!
Она встала, чтобы уйти, но Гарри схватил ее за руку.
– Скажи мне еще раз, кто показал тебе эту фотографию.
Отстранив его руку, Лиз ответила:
– Эй, я же не какая-то преступница на допросе! Я уже говорила тебе - Эмбер показала мне ее. Она знает, каково это, когда твой парень одержим кем-то другим. После того, что случилось, она не хотела, чтобы я готовилась к очередному разочарованию.
Ее голубые глаза пронзительно сверкнули.
– Мне надо это сделать, Гарри? Ты что, просто играешь со мной? Роулингс сидит в тюрьме. Может быть, сейчас самое время сделать свой ход!
Он видел ее гнев, то, как вспыхнули ее щеки, и тон голоса, но его реакция была странной. Он не был Гарри Болдуином, бойфрендом. Он был Гаррисоном Болдуином, агентом ФБР.
– Ты слишком остро реагируешь. У меня нет ни малейшего намерения возвращать Клэр. Она отчитала меня в последний
По щекам Лиз катились слезы.
– Т-ты ей сказал?
– Да, я сказал ей правду, и она меня ненавидит.
– П-почему ты никогда не говорил мне об этом?
Гарри потянулся к ее руке. После недолгого колебания она отдала ту в его нежные объятия.
– Потому что это моя работа. Я был в Венеции не для того, чтобы продолжать с ней отношения. Мы с тобой снова были вместе. Я не хочу снова все испортить. Я был там, чтобы защитить ее. Я больше ничего не могу тебе сказать, кроме того, что она велела мне убираться.
– Значит, это действительно так. Мне не нужно бояться, что ты вернешься к ней? Подожди ...
– она отстранилась и посмотрела ему в глаза.
– ... почему ты держал ее за руку?
– Это было подстроено. Она еще ничего не знала о ФБР. Мне нужна была эта фотография, чтобы показать ее Роулингсу. Мне действительно не следует говорить об этом. Кроме того, все это вышло для меня боком.
Лиз вытерла глаза тыльной стороной ладони.
– Но ты же говорил с Вандерсолами. Они уже давно живут здесь. Они действительно не знают всей правды о тебе?
Гарри покачал головой.
Лиз продолжила:
– Я удивлена. Я имею в виду, что если бы я собиралась переехать через всю страну в какое-то отдаленное место для моей семьи, то ожидала бы, что эта семья будет честна со мной. Почему Клэр не сказала им о тебе? Я имею в виду, кто знает, что ты любишь свою семью?
Гарри слышал это раньше. Он ответил:
– Я думаю, что в их семье много чего происходит. Я уверен, что Вандерсолы все еще в неведении.
Сидя с пустой чашкой кофе, Гарри поднял телефонную трубку, когда вопрос Лиз эхом отозвался в его голове. Кто знает, что ты любишь свою семью?
Он подключился к своим контактам и позвонил единственному человеку, который мог успокоить его. Специальный агент Уильямс ответил после второго гудка.
– Да, агент? Чем я могу помочь?
– Сэр, могу я поговорить с вами лично?
– Это не может подождать до понедельника?
Гарри закрыл глаза и покачал головой. Спецагент Уильямс не мог видеть его страданий, но Гарри знал, что они были очевидны.
– Мне действительно нужно поговорить с вами сегодня.
– Хорошо, сынок, я буду в офисе через час.
– Спасибо. Тогда и увидимся.
Гарри повесил трубку и уставился на пустую чашку. Посреди кафе, заполненного людьми, он молился: "Пожалуйста, Господи, пусть я ошибаюсь".
ФБР не останавливалось на выходные, но в зависимости от загруженности делами и графика многие агенты могли позволить себе роскошь иногда отдыхать. Поэтому местное отделение в Сан-Франциско было не так занято, как в течение недели. Гарри направился в кабинет специального агента Уильямса. Один стук в дверь - и он услышал голос Уильямса.