Разочарованный странник
Шрифт:
И засыпая, мне вспоминался рассказ о Псково-Печерских старцах, об отце Адриане и я надеялся увидеть, а может и поговорить с этим загадочным старцем, если доберёмся до Печор.
На следующий день после литургии и завтрака Василий предложил нам посмотреть на тот самый камень, на котором была обретена Жировичская икона Божией Матери. Камень этот находился в Явленской церкви и на нём был устроен Престол. Мы вошли в церковь и заглянули в алтарь, приоткрыв боковую дьяконскую дверь. Действительно, Престол походил на обычного вида стол на четырёх ножках, под которым лежал огромный каменный валун.
Архитектура
Днём мы с Дмитрием отправились к источнику, который находился приблизительно в двух километрах от монастыря около леса. Взойдя на холм у деревянной церкви Георгия Победоносца, стали спускаться к перелеску, и я увидел, что вокруг растёт много душистого сухоцвета бессмертника. А бессмертник – это панацея при больной печени и замечательное желчегонное средство. Как только у больного заноет в правом боку, нужно заварить в кружке щепотку желтых цветов бессмертника, выпить этот отвар и всё сразу станет на своё место – боль исчезнет. И мы решили на обратном пути обязательно набрать бессмертника, чтобы иногда дома пить отвар в качестве профилактики ЖКТ.
Источник, к которому мы шли, находился среди деревьев в тени листвы. У истока стоял деревянный поклонный крест. Далее ручей источника был перегорожен запрудой брёвен и поэтому здесь образовался небольшой водоём, в котором можно было окунуться. Но вода там была не то что холодная, а просто холоднющая от которой сводило челюсти. И всё же мы, перекрестившись сиганули в Святой источник и тут же выскочили из него от невозможности находиться в ледяной воде. Да мы ещё и на солнце разогрелись пока шли, поэтому вода казалась более холодной, чем была на самом деле.
Утром следующего дня мы собрались в путь. Отстояв литургию, мы приложились к образу Божией Матери, испрашивая благословения, и намеревались отбыть. Но нас остановил какой-то старенький монах и попросил помочь ему наполнить водой большую водосвятную чашу к предстоящему празднику Преображения Господня. Он вручил нам по ведру и показал, где набирать воду. Мы безропотно исполнили на посошок неожиданное послушание и попросили этого батюшку благословить нас в путь шествующих. Старец спросил нас кто мы, откуда, куда путь держим и благословил. Этим старцем был архимандрит Митрофан (Ильин), братский духовник.
На площади перед монастырём нас ждал автобус, который следовал в Гродно. Там мы намеревались пересесть на поезд до Пскова. А пока ехали в автобусе я всю дорогу пытался сплести хотя бы одну бусину чёток, как учил меня монах Василий, но каждый раз запутавшись в сутаже у меня ничего не получалось.
Печоры. Первые встречи.
Гродно –
Из Гродно нам нужно было как-то так уехать, чтобы поезд останавливался в Пскове. И оказалось, что как раз такой поезд скоро будет идти из Варшавы. Это было радостное известие, но затем последовала и другая новость – билетов на любимые боковые места не было. Собственно, и самого плацкартного вагона у варшавского поезда тоже не было. В кассе нам предложили двухместный люкс. Ну, что же, пусть будет люкс, ехать-то надо.
Купе оказалось просто шикарным и мы, как туристы из загнивающего капитализма, свободно раскинувшись на удобных мягких диванах, заказали себе кофею. Дима сходил в буфет, принёс сдобных булочек и две бутылки лимонада – очень хотелось пить. Всё было здорово, если бы ни следующее происшествие, могущее закончиться трагедией.
Лимонад, который принёс из буфета Дима, я пил прямо из горлышка бутылки, как в детстве. Тогда, бывало, летом мы бегали по двору и если кто-то находил пустую пивную бутылку, то сразу бежал в магазин, где эту бутылку принимали по 12 копеек. А можно было вместо денег взять бутылку с лимонадом, только газировку нужно выпить тут же в магазине, чтобы пустую бутылку сдать. И мы с мальчишками, как говорится, соображали на троих, потому что одному выпить целую бутылку лимонада было не под силу.
Я вышел в просторный тамбур и любуясь пробегающими белорусскими пейзажами допивал остатки лимонада из бутылки. Как вдруг мне под язык сбоку врезалось что-то жёсткое и острое. Мгновенно задержав дыхание и выплюнув лимонад изо рта, я наклонил голову и достал из-под языка тонкий лепесток стеклянного скола, похожий на чешуйку крупной рыбы, размером с копеечную монетку, как раз в размер горлышка бутылки. Глядя на этот острый как бритва осколок стекла, мне стало даже страшно подумать, что могло бы быть, если бы я вдруг нечаянно проглотил его здесь, в поезде, мчавшемся неизвестно где, посреди сумеречного леса. Но Бог миловал.
Во Псков поезд пришёл очень рано, часа в четыре утра. Проводник нашего вагона, мужчина лет сорока в сером фирменном костюме открыл дверь вагона и опуская лестницу говорит нам:
– Вон стоит Таллинский поезд из Москвы. Бегите скорее за билетами он как раз в Печорах останавливается, может успеете.
Мы что есть духу побежали в кассу вокзала. Кассирша тут же выдала нам билеты и заторопила:
– Скорее, может успеете ещё. Он что-то задерживается с отправлением, уже минут десять как должен уйти, а всё стоит.
Это было своего рода знамение.
Где-то через час поезд остановился на станции «Печоры Псковские», и мы пересели на местный рейсовый автобус, который быстро привёз нас на площадь этого небольшого городка. В Печорах у нас был один адресок, по которому нам рекомендовали обратиться к некоей рабе Божией Татьяне с запиской от наших общих друзей. В записке была просьба поселить нас к кому-нибудь и показать Псково-Печерский монастырь. Но так как время было раннее мы решили сразу пойти в монастырь, зная о том, что с шести часов утра в обители начинается первая литургия.