Разочарованный странник

Кирилл Иеромонах

Вначале я сделал эскизный проект памятника и заказал необходимые твёрдосплавные инструменты для работы по камню. Скарпели, закольники, шпунты, бучарды различной формы и размеров заказали в Мытищах на заводе художественного литья. Весь остальной инструмент так же был закуплен и доставлен к месту работы. Как только из Мытищ привезли инструмент, я взял себе помощника и сразу же приступил к работе.

Перед этим у меня была возможность опробовать инструмент на мраморе, изготовив памятник на Ваганьковское кладбище отцу одного генерала, погибшего во время войны 1941-45 годов. Но так как мне нужно было осмотреть место для установки памятника, то этот генерал дал свою чёрную «Волгу», и я поехал в Москву. Подъезжая к Ваганьковскому кладбищу, я увидел огромное скопление народа у его входа. Мы с водителем вышли из машины и стали пробираться сквозь

толпу людей, потому что нам нужно было пройти в глубь кладбища к нужному нам месту. И тут мы увидели могилу, даже не могилу, а гору цветов с гитарами на ней. Только тогда мы узнали о том, что умер Владимир Высоцкий и только что состоялись его похороны. Вернувшись в войсковую часть, мне сначала никто не поверил, что умер В. Высоцкий. Но потом трагическая новость подтвердилась.

Теперь, после мягкого и вязкого мрамора, нужно было привыкнуть к твёрдому и сухому граниту. От удара скарпели мелкие гранитные брызги посекли мне стёкла в очках, но зато были целы глаза. Иногда я надевал специальные защитные очки, но в них было очень неудобно, они потели и не было видно мелочей. Приступая к работе, я помнил слова Микеланджело о том, что «каждый кусок камня имеет статую внутри себя и задача скульптора обнаружить её». Для этого приходилось сначала откалывать большие куски камня от лежащей глыбы, а затем постепенно подбираться к тому, что было заключено внутри.

В процессе работы Д.А. Драгунский приходил посмотреть на то, что у меня получается. Один раз взяв в руки скарпель и молоток генерал спросил, указывая в нижней части гранита:

– Здесь можно попробовать, я не испорчу?

– Можно, товарищ генерал-полковник, пожалуйста, – ответил я улыбаясь.

Он слегка ударил несколько раз скарпелью по граниту, затем вернул инструмент и сказал:

– Ну вот, я к этому тоже руку приложил.

Сложнее всего было высекать буквы на отполированной до зеркала гранитной площадке, потому что ошибиться и неточно стукнуть скарпелью означало испортить работу. Но всё получилось как нельзя лучше: к концу лета работа была закончена и памятник отвезли на место его установки в Брянской области. Наверное, он до сих пор где-то там и стоит.

Два года службы в армии пролетели очень быстро, хотя вначале казалось, что они будут длиться бесконечно. За это время мы возмужали, дружба наша окрепла, мы научились любить свой дом и узнали настоящий вкус хлеба. И вот долгожданный "Приказ Министра обороны об увольнении из Вооруженных Сил СССР в ноябре-декабре 1980 года военнослужащих, выслуживших установленный срок службы". И уже 1 ноября нам выдали все необходимые документы и поблагодарили за службу. Пасмурным осенним вечером мы с Димкой вышли за ворота войсковой части и отправились домой, к своим родным и близким, которые всё это время нас ждали.

Загорские дали.

С началом лета для советских детей открывался оздоровительный сезон в пионерских лагерях. И как только наступали каникулы колонны автобусов с табличками «Дети» начинали тянуться из Москвы в пригородные зоны отдыха.

Пионерский лагерь нашей организации располагался в живописной лесной зоне Загорского района возле деревни Хомяково. Если пройти от автобусной остановки вдоль деревни вглубь леса, то дорога в конце концов упрётся в ворота с надписью названия пионерского лагеря – «Юность». Когда-то и я отдыхал в этом пионерском лагере будучи школьником. Но теперь с середины мая я отправлялся туда в командировку для приведения в порядок наглядной агитации и художественного оформления лагеря.

На зимний период все подрамники и щиты с красочными рисунками демонтировались и складывались в помещении клуба до следующего года. И вот наступил момент, когда всё это снова нужно доставать, подкрашивать, поновлять и устанавливать на своих местах.

Открыв двери клуба, изнутри пахнуло холодной сыростью. С двумя ребятами, которые мне помогали, мы вынесли щиты с элементами оформления на улицу и разложил их на футбольном поле для просушки и сортировки. Конечно,

краски с прошлого года поблёкли и всё нужно было прописывать заново. Работы было много. После подкрашивания щиты монтировались на своих местах: портреты пионеров-героев помещались в стенды на одноимённой аллее; вдоль беговой дорожки устанавливались в металлические рамы щиты с олимпийскими пиктограммами видов спорта; на стенах столовой тоже были какие-то изображения с пионерской символикой; на корпусах отрядов, на въезде – везде. А главное, в первую очередь нужно было зашпаклевать и заново покрасить белой краской статую Ленина, стоящую в полный рост в клумбе на площади, потому что перед заездом детей вначале приезжала важная комиссия из райкома партии вместе с руководством нашей организации и проверяла готовность лагеря к оздоровительному сезону. При входе на территорию лагеря их встречало изваяние вождя пролетариата с протянутой рукой.

Наш пионерский лагерь был очень хорошим, с огромной территорией среди леса, с оборудованным прудом для купания, с просторными жилыми корпусами, со своим стадионом, с уникальным по архитектуре клубом, с павильоном «Умелые руки», с медпунктом, со своей котельной и большим деревянным зданием столовой, в котором ещё размещалась, кухня, Пионерская комната и радиорубка.

Лагерь был основан в 1955 году и место его расположения выбирали очень тщательно. В то время все граждане СССР со школьной скамьи помнили слова В.И.Ленина о том, что «коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны». Поэтому Минэнерго СССР была очень богатой организацией. Место для строительства пионерского лагеря выбирали, облетая на вертолёте окрестности Загорска (Сергиева-Посада).

В этом году я готовился к сдаче вступительных экзаменов в Московское Высшее художественно-промышленное училище им. С.Г.Строганова (сейчас это уже Академия). На самом деле ещё до службы в армии я хотел поступать в Московский художественный институт им. В.И.Сурикова. Но начальник нашей художественной мастерской, Виктор Емельянович, как раз в это время трудился над дипломной работой, завершая обучение на вечернем отделении Строгановки по специальности «Проектирование мебели». Он и меня подключил к этой работе, которую я выполнял с удовольствием, получая огромный опыт. Виктору Емельяновичу было уже почти пятьдесят лет, и он пользовался большим авторитетом среди начальников подразделений, изготавливая мебель для их кабинетов. В то время не было такого разнообразия офисной мебели, как сейчас, да и сам термин «офисная мебель» отсутствовал. Нашей организации принадлежала небольшая столярная мастерская, оборудованная деревообрабатывающими станками, и Виктор Емельянович с помощником столяром-краснодеревщиком кроме офисной мебели изготавливал в этой мастерской ещё и бытовую мебель для квартир по собственным проектам.

Как-то в процессе работы над дипломом Виктор Емельянович, стоя у кульмана, мне и говорит:

– Зачем ты хочешь поступать в институт Сурикова? Ну, напишешь ты свои картины. И куда ты потом их будешь девать, кто их у тебя будет покупать? Поступай в Строгановку на художественное конструирование. С этой специальностью ты везде найдёшь работу, всем будешь нужен. А я тебе помогу подготовиться к поступлению.

И вот так, с подачи Виктора Емельяновича, летом 1982 года я успешно прошёл предварительный просмотр и подал документы в МВХПУ им. С.Г. Строганова на вечернее отделение по специальности «Художественное конструирование».

Июль выдался жарким во всех смыслах. Приходилось во время экзаменов по рисунку и живописи, которые длились по нескольку часов, выходить из аудиторий в туалет, чтобы намочить футболку холодной водой и затем мокрую надеть на себя. И видимо во время этих водных процедур я немного простудился. А тут ещё на работе просят срочно поехать в пионерский лагерь, и подкрасить указатель на повороте в сторону лагеря. И между экзаменами, накануне дня памяти преподобного Сергия Радонежского, мне на один день удалось выехать в Загорск. Заодно, подумал я, схожу на вечернее праздничное богослужение в Лавру.