Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан

Новиков Николай Михайлович

Алтухов с удивлением посмотрел на нее.

— Пошли на Кутузовский, я сама поймаю машину и договорюсь о цене, — решительно заявила Светлана. — Не то, чувствую, ты все машины переколотишь! — И с восхищением покачала головой. — Ну надо же какой! У меня коленки затряслись, когда увидела, что он пистолет достал.

— Такой вот у меня скверный характер… — виновато пробурчал Алтухов.

Она быстро поймала машину, быстро договорилась с водителем, потом вернулась к Алтухову, который, скрестив на груди руки, молча наблюдал эту сцену, чмокнула в щеку.

— Ты очень хороший,

Ал… Спокойной ночи!

— А если я набью морду этому шоферу, ты подумаешь, что я плохой и не уедешь? — мрачно усмехнулся он.

— Уйду пешком, но больше мы не встретимся. Тебя это устраивает?

— Тогда я прошу прощения за свои дурные мысли. А завтра буду ждать тебя у метро, там же, где и сегодня.

— Завтра позвонишь Ленке, она тебе все скажет. Счастливо!

— Какое уж тут счастье… — пробормотал Алтухов.

— Теперь-то я могу попасть в свою квартиру? — спросил Данилов, когда Алтухов открыл ему дверь.

— Заходи, чувствуй себя как дома, — махнул рукой Алтухов. — Там на столике шампанское осталось, хочешь, выпей.

— Хочу. И шубу с барского плеча хочу, — усмехнулся Данилов, придирчиво разглядывая диван. — Ты чего мрачный такой, Ал? Дама оказалась не совсем той, за кого ты ее принял?

— Ты понимаешь пушкинский образ «гений чистой красоты»?

— Понимаю. Когда влюбляешься, она всегда такая, а потом любовная лодка разбивается о быт и гений превращается в старуху у разбитого корыта, вернее, у сломанной стиральной машины.

— Чертов ты философ, Макс! Не хочу тебя слушать.

— Не хочешь — не слушай. Ну расскажи, что у вас тут было.

— Что-то было… Она хотела, чтобы я показал, как писатели пишут романы на этой дурацкой штуковине!

— Ты показал? — засмеялся Данилов.

— Откуда я знаю, как он включается, этот компьютер!

— Я же тебе объяснил!

— Ну, включить-то я его включил, а что дальше — убей, не помню. Чуть было не погорел.

— Пришлось отвлекать ее разговорами о любви?

— Пришлось… Если б ты не приперся, мы бы хорошо поговорили. Не мог потерпеть еще часик?

— Ты хоть на время посматривал, Ал?

— Какое там время! Я смотрел на нее.

— Да неужто влюбился?! И это — ты, Ал?! Послушай, дружище, теперь мне по-настоящему страшно за тебя.

— А мне, думаешь, нет?

— Я, честно говоря, опасался, как бы скандала не вышло. Ты же привык действовать быстро и решительно, а потом делать вид, что все остальное тебя не касается.

— Она… понимаешь, Макс, она совсем не такая, как те, что у меня были. Да и вообще, я понял вдруг, что находился как бы в спячке. Все рухнуло, развалилось, никакого просвета впереди, значит, и надеяться ни на что не следует. Какие-то лекции идиотам читаю, деньги на хлеб и водку есть. Валя рядом — вот и женщины не нужно. Одежда? Есть в чем ходить, и ладно. Рядиться в клоунские пиджаки, чтобы доказывать всяким ублюдкам: я не хуже вас — не собирался. И так знаю, что лучше. И на компании их, всякие там ночные клубы — плевать мне было! Полнейшая апатия. А теперь, когда встретил ее, хочется… — Он в отчаянии махнул рукой. — Сам понимаешь.

— Написать

«коммерческий» роман? Пиши, пиши, выйдет — я с удовольствием возвращу тебе «комплименты», которые ты мне говорил по поводу моей последней книги.

— И напишу! Заказ уже есть, и стоить он будет не меньше пятидесяти тысяч долларов. Но больше ничего не скажу, и не спрашивай. Это профессиональный секрет.

— Тогда я спрошу другое. Чем же она тебя так поразила?

— Откуда я знаю? Поразила и все. Я даже почти не пил. — Алтухов наполнил бокал шампанским, залпом осушил его.

Данилов принес из кухни чашку, налил себе шампанского, отпил глоток, с интересом посмотрел на приятеля.

— Вот что, Ал, ты обязательно должен познакомить меня с нею. Сгораю от нетерпения увидеть сию необыкновенную женщину.

— А больше ты ничего не хочешь?

— Больше не хочу. Кстати, ты мне сегодня испортил рабочий вечер. Давай компенсируй потерю времени, глядишь, новый сюжет подсмотрю.

— Я даже не знаю, встретимся мы еще или нет… Хотя, погоди, вспомнил!

— Вспомнил, что она пригласила тебя к себе на виллу?

— Что у нее есть подруга. Лена! Очень симпатичная женщина, учительницей в школе работает.

— У красивой женщины подруги бывают в лучшем случае симпатичными и, как правило, школьными учительницами, это я знаю. Но ты продолжай, продолжай.

— Светлана хочет, чтобы ты познакомился с нею. Соглашайся, Макс! И со Светланой познакомишься, и, может быть…

— Насчет «может быть» все ясно. А вот понаблюдать за женщиной, которая охмурила Ала, это интересно.

— Если так, значит, мы встретимся! — с воодушевлением воскликнул Алтухов, выливая в бокал остатки шампанского. — Все, решено! Завтра я звоню Лене и говорю, что еще один писатель, господин Данилов, согласен составить нам компанию!

— Завтра? Погоди, а ты уверен, что эта Лена желает составить нам компанию?

— Я с ней говорил по телефону сегодня. Очень приятная девушка. Ты же знаешь, я по голосу могу определить внешность.

— Забавно… — покачал головой Данилов. — А где состоится эта встреча? И кто будет играть роль богатого писателя, а кто платить за показуху?

— Роль буду играть я, уже привык к ней, а платить будешь ты, у меня деньги почти кончились. Встреча состоится здесь, потом вы сможете уединиться на кухне, мы со Светой не станем мешать.

— Или пойдем погуляем? — с усмешкой предположил Данилов.

— Ну, если будет такое желание… — не стал возражать Алтухов. — А вдруг ты так увлечешься учительницей, что забудешь обо всем на свете?

— Ты настоящий друг, Ал. Но и я — тоже. Так что не надейся, что оставлю тебя наедине с коварной соблазнительницей. Я же соглашаюсь на эту авантюру не ради учительницы.

16

— Дура ты, Ленка, самая настоящая дура! — сердито сказала Светлана, наливая из прозрачной емкости кофеварки ароматный черный кофе в небьющиеся чашечки. — Ну кто тебя просил говорить, чтобы он позвонил завтра? Попросила бы перезвонить, как вчера, спросила бы, что я думаю по этому поводу!