Разрешение на жизнь

Климман Михаил

А он, Дорин, уже решил, что должен это сделать – пройти шахматный путь и ответить на вопросы. Теперь надо было понять, как, когда и в какой форме сказать Лене о своем решении. И как выстраивать свое поведение в случае того или иного ответа. Он понимал, что примет любой ответ жены, но как он его примет – было право его свободного выбора. Единственное, во что он верил безоговорочно, так это в то, что Лена никогда не поведет себя по-бабски: предоставит ему свободу на словах, а на деле будет казнить всю жизнь за неправильно понятое ее желание. А пока

его разрывало двойное и, возможно, взаимоисключающее решение – дойти до конца или остановиться по Лениной команде.

Андрей решил поначалу, что разберется и примет решение позже, когда уже приедет домой не только жена, но и маленький плачущий комочек, когда он не головой, а кожей почувствует, что это такое – быть мужем Лены и одновременно отцом Сонечки.

Поэтому, посидев тогда над этим списком, Андрей закрыл его, а когда пришел Васька на очередной урок, невинно поинтересовался у него, как можно спрятать информацию в компьютере. Сын глянул на него с любопытством, защелкал клавишами, покачивая головой.

– Я думал, ты порнушку смотришь, – сказал он с юмором, – совсем забыл, что ты в сеть самостоятельно пока выйти не можешь.

– А если бы смотрел? – Дорин был несколько ошарашен тем, что пятнадцатилетний сын не только знал о существовании порнографии, не только ласково называл ее «порнушкой», но и считал предполагаемый интерес отца к этому нормальным и снисходительно прощал его за это. – Ты что, мог бы тогда это заметить?

– В компьютере довольно трудно вообще что-то скрыть, – важно сказал Васька, – и чем квалифицированней ищущий и менее квалифицирован прятавший, тем легче найти то, что спрятано.

Дорин озадаченно почесал подбородок:

– И много можно выяснить?

– О чем, например?

– Ну, помнишь, в прошлый раз ты нашел объявление о покупке шахмат. Ты можешь что-нибудь узнать о том, кто его давал?

– Попробую. – Васька задумался. – Есть только одно условие, чтобы получилось.

– Какое?

– Тот, кого мы ищем, должен иметь достаточно активную жизнь в сети, – ответил сын, так и пребывая в задумчивости. – Про тебя, например, ничего узнать нельзя, потому что ты, с точки зрения Интернета, не существуешь.

Это была последняя осмысленная Васькина фраза, во всяком случае, то, что Андрей смог понять. Дальше в течение пятнадцати минут следовали отдельные мало или совсем непонятные слова «логин», «аська», «сервер», прерываемые понятными по звукам, но не по содержанию законченными предложениями: «Так у тебя, оказывается, три мыла…», «Зачем же делать вид, что ты тут не бываешь?», «Так ты не только чатишься, но еще и на форум ходишь…». Наконец Васька откинулся в специальном компьютерном кресле, купленном по его совету, и удовлетворенно позвал отца:

– Вот, смотри.

Дорин подошел, посмотрел, и ему стало страшно. Не было только паспортных данных, все остальное – имя, возраст, где живет человек, чем занимается, когда и куда ездит отдыхать, даже три фотографии – лежали перед ним. Хотя нет, про «где живет» было

непонятно, потому что стала известна его прописка и то, что он пытался снять квартиру. Поскольку объявление о поиске было повешено две недели назад, вполне возможно, что Виктор Есин уже снял ее и живет там. Андрей внимательно смотрел на монитор. Нет, парня, который лежал сейчас перед ним на экране со всеми своими потрохами, он не знал.

– Впечатляет? – спросил сын.

– Ты со всеми так можешь? – спросил Дорин, совершенно позабыв, что только что задавал этот вопрос.

– Я уже говорил, – ответил Васька терпеливо, как больному, копируя и сохраняя в отдельный файл добытую информацию, – что это возможно только по отношению к постоянным «юзерам», немало наследившим в сети. А он тут достаточно погулял. Тебя что-то еще интересует?

Андрей отрицательно покачал головой.

Сейчас, лежа рядом с Леной и пытаясь заснуть, он перебирал в уме этот разговор и пытался сформулировать вопросы, которые надо было бы задать Ваське, а он тогда их не придумал. «Связан ли этот Виктор Есин хоть каким-то боком с антиквариатом?» «А с шахматами?»

Внезапно Дорин почувствовал легкое прикосновение пальцев у себя на спине. Такое легкое, что если спишь – приснится что-то хорошее, а если не спишь – поймешь, что тебя зовут. Он обернулся – Лена чуть насмешливо смотрела на него:

– Ну, легонант, выкладывай, какие проблемы?

ГЛАВА 3

20 марта, понедельник

– Ну что, папаша, – сказал Гуру, удовлетворенно глядя на себя в зеркало, – есть еще порох в пороховницах. Не гнется еще казацкая сила.

Придется ему простить, что он несколько неточно цитировал классика. Женя смотрел на почти нетронутые сединой усы и волосы, на неожиданно крепкое для почти шестидесятилетнего человека тело, на «казацкую силу», которая и на сей раз его не подвела. Нинка посапывала в единственной комнате, будить ее не хотелось, поэтому он отправился на крошечную кухню и поставил чайник.

Убогость обстановки и теснота слегка удручали, но, как говорится, свобода дороже. Гуру был женат уже шесть раз, самый долгий его брак длился три года и восемь месяцев, а остальные едва достигали полутора лет. С Нинкой, он это понимал, все не надолго, никаких матримониальных планов у него не было.

Во-первых, потому, что негоже спать со своей служащей, надо или убирать ее из магазина и четко прокладывать границу между домом и работой, или, наоборот, делать ее своей партнершей. И то, и другое неправильно.

В первом случае он сажал себе дома Цербера, который будет варить ему щи, драить ванную и ждать его прихода с тапочками в зубах и расспросами, как и что на белом свете происходит. Знаем, проходили. «А почему ты задержался?» «А что ты такой угрюмый?» «А не пойти ли нам в кино?»

Если же брать ее в долю, то при очередном уходе надо будет с кровью делить имущество. Да и не годилась Нинка на роль партнера.