Разрешите представиться; я - маг, а это - мой друг джинн

Созинов Дмитрий Александрович

Тем не менее, один из его рассказов заставил слёзы навернуться на мои глаза. Рассказ о том, как он потерял свою семью. В том возрасте, когда люди обзаводятся не только внуками, но и правнуками, а может даже и праправнуками, дедушка Ал был совсем одинок. Несчастный случай унёс всех его родных, и с тех пор он так и живёт. Всё время один, всё время в пути. Как оказалось, эта тележка и тройка мохнатых, выносливых ездовых животных и были его домом. Он спал и ел на постоялых дворах. Он продал свой маленький домик, в котором жил когда-то с родными.

– Дом? А что такое дом?
– рассуждал он.
–

Думаешь, четыре стены и крыша - это дом? Или дом - это добро, нажитое трудом и сложенное в сундуки? Да, на что они? Сундуки-то? Вот, что я скажу вам, сынки, дом - это когда с радостью возвращаешься туда. Когда тебя ждут, любят. Когда есть, кого обнять и поделиться радостями и горестями. Есть кому привезти диковинный подарок. Дом - это когда мир, гармония, покой. Когда приходишь домой, то не хочется думать о смысле жизни, потому что он и так понятен. Дом - это слёзы радости на глазах любимой женщины при долгожданной встрече; дом - это детский смех и даже урчание прохвоста-кота под боком вечером у камина. А без всего этого разве может быть дом? Да ты хоть дворец себе построй - а без всего этого он будет лишь грудой камней. А без всего этого зачем они нужны? Стены да крыша?

Дедушка Ал замолчал, чтобы раскурить свою трубку, а мне стало невыносимо жаль его. Повисло неловкое молчание, потому что Цаубер поспешно полез в карман за носовым платком, и, даже Ракки притих, понурив голову.

– Эгей!
– крикнул дедушка Ал бодрым голосом, обдавая нас клубами терпкого дыма.
– Вы чего там притихли? Не заснули, случаем? Я вот вам сейчас расскажу, как я в Зелёной империи однажды рыбачил!....

Так мы ехали до самого вечера. Лохматая тройка, казалось, не знает устали, так что за весь день мы сделали всего лишь пару зелёных стоянок. Наступление темноты нисколько не сбавило нашего темпа, и, возможно, мы бы так и продолжали разговаривать до самого утра.

– Спать? А зачем спать?
– изумился дедушка Ал.
– Вы отдыхайте, на здоровье, а то ведь утомились, поди? А я, знаете, тот ещё "монлиф", привык вести ночной образ жизни, да и мохнатые мои могут сутками не спать. Они там, на постоялом дворе, выспались, так что, могут нас теперь без остановки до самого Задепригорска домчать. К утру, думаю, я вас туда аккурат и доставлю, а там и мне уже не далеко.

Я понятия не имел, кто такой "монлиф", но подозреваю, что с совами он состоит в родстве.

Нашим планам помешал туман, который внезапно окутал нас со всех сторон и был настолько густым, что казалось, его можно потрогать рукой. Я с трудом видел очертания своих спутников, а дедушка Ал на облучке стал тёмным пятном с нечёткими контурами. Мне сразу вспомнился рассказ С. Кинга "Туман" и стало не по себе. Я рефлекторно придвинулся ближе к Ракки. Мне так и казалось, что сейчас вот-вот из тумана выпрыгнет какой-нибудь монстр. Или сам Янев. Что в данном контексте, по сути своей, одно и тоже.

Дедушка Ал замолчал. Слышно было, как он кряхтит и ругается в полголоса. Но, тем не менее, мы продолжали двигаться, хоть и очень медленно.

– А что?
– спросил Ракки.
– У вас тут часто такое в горах случается?

– Нет!
– крикнул из тумана Дедушка Ал.
– Это нечисть какая-то! Право слово.

– Да, - подтвердил Цаубер, - в данном случае мы имеем

дело с природной аномалией. Здесь в горах - туман не редкость. Но не на этих высотах. Такой туман я и сам вижу в первый раз.

Ракки был единственным, кого я мог чётко разглядеть, благодаря паре его светящихся глаз. Это воодушевило Цаубера на создание магического фонарика. Так что, через несколько секунд над тележкой засветился яркий шар.

– Вот славно!
– обрадовался Ал.
– Вот так и поедем. Я теперь дорогу могу разобрать! Ай, спасибо!

Заклинание Цаубера помогло освещать путь на пару метров вокруг тележки. Однако, тепла от него не было никакого, а между тем стало очень холодно из-за сгустившейся влаги. Мы вытащили из сумок все наши "тёплые", по меркам Лазурной империи, вещи, но, даже укутавшись в свитер, я чувствовал себя путешественником, который на воздушном шаре случайно поднялся выше положенного и попал в облако. Ракки и я тесно прижались друг к другу, завернулись в плед и поделили пару наушников. Хоть по одному нашему уху, по крайней мере, не отмёрзнет. Хорошо нашему ямщику у него вон какие тулупы, да и к фляжке прикладывается время от времени. Глаза слипались под мерный скрип колёс и стук зубов, дедушка Ал что-то напевал себе под нос, и эта какофония звуков действовала, как колыбельная. Ближе к полуночи Цаубер уснул сном младенца и заклинание без подпитки маннами стало слабеть, а я, как ни старался, не смог поддерживать хитроумное плетение. Равномерный храп Ракки над моим ухом свидетельствовал о том, что ему свет не нужен.

– Сынки! Я ведь ни грифона так не вижу!
– спохватился вдруг Дедушка Ал, когда магический фонарик совсем погас.
– Или вы там уснули все?

– П -п-ппочттттти в-в-все, - с трудом ответил я замёрзшими губами.

– Ого! Да ты сынок, видать, совсем там замёрз!

Тележка остановилась, и через пару секунд из тумана вынырнул Дедушка Ал. Он пробрался к своим тюкам почти на ощупь, тихонько, чтобы не разбудить Ракки и Цаубера, вытащил пуховые одеяла, и стало нам тепло, уютно и радостно. Накрыли одеялком и убаюканного тряской Цаубера.

– Так-то лучше!
– в полголоса пробормотал старик.
– А то что же вы тут замёрзли и молчите. Как всё равно, что чужие! Чего стесняетесь? Отдыхайте тут, а я потихоньку поеду. С дороги мохнатые всё равно не свернут, так и выберемся из тумана.

– Спасибо, Дедушка Ал, - пробормотал я, когда тот уже снова полез на козлы.

– Спокойной ночи, сынок!

"Всё равно, что чужие!" - прокручивал я в голове слова старика. Мы знакомы всего сутки, а для него уже НЕ чужие. Хорошо, что мы его встретили. Хорошо, что хоть на несколько часов мы сможем заменить ему семью, которой ему так не хватает.

Я поудобней устроился в одеяле и воткнул в уши оба наушника. Играло что-то спокойное, медленное, и в скором времени я сам отправился в страну Морфея.

Глава 28

Билет в один конец

– Ай, ай, ай! Треклятый туман, - сетовал дедушка беззубым ртом.
– Ты уж извини, милок, а с пути то мы сбились. Ведь разве что в эдакой завесе бесовской увидишь? Да ещё и ночью? А вот, что я скажу: ничего. От слепого бы в таком тумане толку больше было.