Разрешите влюбиться. Теория поцелуя
Шрифт:
– Шутишь?
– Вообще-то, он спортом занимается. И на занятия боксом трижды в неделю ходит. Это, если что, я тебя предупреждаю. Мало ли, ты с ним в рукопашную полезешь – так Кирилл тебя в два счета вырубит.
– Слушай, кнопка, ты, вообще, за чью команду? – Ощутил, что мое самолюбие сейчас больно уязвили. – Откуда ты про него столько знаешь? Я начинаю ревновать тебя к этому парню.
– Если честно, у него гораздо больше шансов, чем у тебя. Без обид, Гай. Если бы нужно было выбирать из вас двоих, то…
– Я понял. – Шумно выдохнул, приседая, чтобы она взобралась
– Вообще-то, это чистая правда. – Под дружный свист Настя аккуратно устроилась на моих плечах. – И Кирилл гораздо симпатичнее тебя. Не знаю, куда девчонки смотрят и что они такого в тебе находят…
Ее руки блуждали по моему телу, выбирая место, где лучше ухватиться. Пальчики скользили по шее, щекотали за ушами, путались в волосах и, наконец, после моей попытки встать ухватились за подбородок.
– Ай, ой, – доносилось сверху.
– Осторожнее, Ёжа, глаза мне не выцарапай! – Мотнул головой, поднявшись на ноги.
Маленькие пальчики вцепились в челку.
– Еще. Раз. Назовешь. Меня… – Девчонка была невесомой, но ерзала, будь здоров.
И стоило только прихватить руками ее коленки, как она замерла. По моему телу побежали, сменяя друг друга, волны жара и холода. Мгновенная реакция на ее тепло и тяжесть. Дух захватило от ощущений. Невероятно приятных. И даже то, как на нее, сидящую на моих плечах неуклюжую ботаничку, все сейчас смотрели – раскрыв от удивления рты, мне жутко нравилось. Это прибавляло мне сил.
Я казалась сама себе ужасно жалкой. Загнанной в ловушку мышью. Неспособной пошевелиться под десятками любопытных глаз. Казалась себе посмешищем. «Вот сейчас он проиграет и скажет всем, что из-за меня – из-за тяжелой коровы, которую так и тянет к земле».
Но все же доверилась, не вняв внутреннему голосу, который упорно призывал бежать подальше, пока не поздно. Поддалась на уловку Гая. А еще просто захотела утереть нос этой Лидке, которая от злости чуть стаканчик из-под пива не сожрала, увидев меня рядом с ним.
Да и разве мог он проиграть? С такой роскошной фигурой, облаченной в крепкие, литые мускулы? Я чуть не ослепла, когда он скинул свою рубашку и небрежно набросил на меня. Принялась болтать, что попало, опьяненная его запахом, который, намертво впитавшись в ткань, окутывал теперь и меня со всех сторон. Болтала, не помню что, но болтала. А сама продолжала пялиться, как завороженная, на его голый торс.
Слишком красивый. Слишком крепкий и мощный. С упругими мышцами под загорелой кожей. Смотрела на него и была не в силах отвести взгляда, потому что тогда пришлось бы смотреть на его улыбку – самое обаятельную из когда-либо виденных мной улыбок.
Его губы и так были чувственными и мягкими, а уж когда расплывались в торжествующей ухмылке, тогда и вовсе становились неотразимыми. Понятно теперь, как у него получалось подчинять себе девиц. Он и меня в два счета очаровал. Только было одно существенное но – я не могла себе позволить открыто признаться в этом.
А хуже мне стало потом – когда пришлось взобраться
– Поехали! – Прогремело над толпой.
И мне пришлось судорожно вцепиться в его волосы и в шею одновременно.
– Раз! – Дружно отсчитывали люди со всех сторон.
– Мамочки… – произнесла глухим голосом.
Гай опустился на корточки и встал так легко, словно я ничегошеньки не весила. Только его мышцы напряглись, туго перекатываясь под кожей.
– Два!
Брошенный в сторону соперников взгляд придал мне уверенности: Кирилл покраснел, распрямляя ноги, но все-таки свою ношу поднял. Его живот втянулся сильнее, становясь абсолютно плоским и твердым.
– Три!
Я опускалась и поднималась вместе с Гаем, ощущая каждой движение его каменной мускулатуры, слушая сквозь свист и крики его тяжелое, но ровное дыхание. Скользила пальцами по ставшей уже влажной от пота коже и не видела никого вокруг. Думала только о том, как я попала в эту нелепую ситуацию, и что будет потом, когда все это кончится.
– Двадцать!
Закрыла глаза, погружаясь в мускусный запах, исходящий от воротника его рубашки. Сосредоточилась на том, как впиваются его пальцы в мои ноги – ни с кем и никогда не ощущала подобной близости. А ведь Гай был моим врагом. Не в прямом смысле, но я знала, что все его действия были направлены в конечном итоге на то, чтобы причинить мне вред.
А сердце все равно стучало предательски быстро и громко. Дергалось в рваном ритме, болело, волновалось.
– Сорок!
Рома покачнулся, но все-таки удержал равновесие. Его руки едва ощутимо задрожали, дыхание наполнилось тихим рычанием. Ему было сложно, но я никак не могла ему помочь. Сопернику тоже было непросто – Кирилл приседал все медленнее и разгибался уже с трудом.
– Пятьдесят!
Перехватилась, скользя пальцами по шее Гая, там, где виднелась яркая, сексуальная татуировка. «Боже, неужели, я произнесла про себя слово «сексуальная?»»
Спрятала лицо, затопленное жгучим стыдом, от толпы. Почти касаясь носом его мягких волос, прошептала:
– Не сдавайся.
– И не думал. – Соврал он, сильнее впиваясь в мои колени пальцами.
– Пятьдесят пять!
Принялась молиться, чтобы он собрал остатки сил и терпел. Чувствовала, как его мышцы налились железом – они почти звенели, как струны. В такт сорванному дыханию, слетающему с губ вместе с едва различимым рычанием. Я вдыхала капельки влаги с кончиков его волос и закусывала губы, словно это чем-то могло ему помочь. А все мое тело тем временем прошивали яркие молнии.