Разреженный воздух
Шрифт:
Ашан заставил себя упасть на пол, совершенно не унижаясь, и я подумала, Нет, это не может быть правдой. Этого не может быть.
Потому что это была моя дочь. Моя Имара, Имара из воспоминаний, что я получила от Черис и Имона.
И все же… не совсем она.
Лишь пока она не улыбнулась, после чего мое сердце разбилось на миллион кусочков.
– Ох, - прошептала я, и почувствовала, как мои колени слабеют.
– О, мой Бог...
– Я не знала, что сказать, что чувствовать. Внутри меня была буря эмоций,
Она не говорила.
– Имара?- позвала я. В горле стоял ком, и я едва узнала собственный голос.
– Ты...?
– Жива? В порядке? Я даже не знала, что спросить.
Венна сказала, - Прежний Оракул умирала от ранений, нанесенных Демоном. Мать создала нового Оракула на ее место из энергии, которая была потеряна. Я не знала, что это будет Имара.
– Голос Венны звучал очень тихо, очень тонко.
– Это поможет?
Поможет? Моя дочь была там и улыбалась мне. Как могло это не помочь? Я сглотнула.
– Она может… она слышит меня?
– Не так, как ты думаешь. Хотя, она слышит, кто ты. И она знает.
– Знает что?
– я чувствовала причудливую смесь боли, горя и гнева, шипящую внутри, и подавляющее облегчение.
– Все, - сказала Венна спокойно.
– Она знает, что ты все еще любишь ее.
Было что-то в Имаре, удерживающее меня от того, чтобы подбежать к ней, дотронуться до нее, пролепетать ей все, что я чувствовала. Что-то... еще.
Но этот взгляд, эта улыбка... это была чистая любовь.
– Вот почему ты могла делать то, что ты делала на пляже, когда заставила Землю слушаться тебя, - сказала Венна.
– И почему ты можешь прикасаться к людским воспоминаниям. Потому что через нее, ты касаешься Земли. Сейчас у тебя есть все три канала. Земля, Огонь, Погода. Ты как Льюис.
Она не выглядела особо счастливой. Улыбка Имары поблекла, и она опустила глаза на Ашана, съежившегося возле ее ног. Цвет ее глаз изменился до расплавленной бронзы.
Мне не нужны были слова, чтобы понять этот взгляд, и меня пробрал озноб.
Если Венна и заметила, то не упомянула. Сейчас она хмурилась, выглядя такой обеспокоенной, какой я ее никогда не видела.
– Это не сработает.
– Что? О чем ты?
– В течение ужасающего мгновения я думала, что она говорит об Имаре, что там было что-то неладное, но нет - Венна выглядела слишком спокойной, слишком неподвижной.
– Она еще молода, - сказала Венна, и сложила руки на бедра, ладонями вниз.
– Она еще не вошла в свою полную силу. И это значит, что она не может помочь Ашану - даже если хочет.
Я
– Так это конец?
– спросила я.
– Мы просто сдаемся?
Венна бросила на меня слишком человеческий взгляд отчаяния.
– Нет, - сказала она.
– Мы отведем его к другому Оракулу, вот и все. Я… уведу его отсюда.
Я не следила за тем, как она это делала, но слышала сопротивление Ашана и его единичный крик. Затем они ушли, и дверь за ними закрылась.
Я не могла оторвать глаз от своей дочери, ставшей Оракулом.
– Ты меня слышишь?
– спросила я.
– Имара?
Ее глаза медленно преобразились в тот прекрасный оттенок золота, но на этот раз она не улыбалась.
Я ждала, но свечи стали догорать, медленно затухая одна за другой. Пока все еще могла ее видеть, я произнесла, - Пожалуйста, скажи что-нибудь. Пожалуйста, детка. Мне нужно знать, что ты в порядке.
Она была всего лишь тусклой тенью в более глубоких тенях, проблеском золотых глаз в темноте, когда прошептала, - Держись, мама. Я люблю тебя.
И затем она исчезла.
Я жестко опустилась на скамейку, закрыла лицо руками и помолилась. Не моей дочери. Не Земле, чем бы она ни была.
Я молилась Богу, которому принадлежала эта часовня. Кто сотворил этот блестящий, красивый, пагубный мир со всей его магией и смертоносными острыми краями. Мне нужны высшие силы, чтобы пройти через оставшуюся часть пути, потому что не думаю, что могу сделать это одна.
Я не знаю, ответил ли Он, но через несколько минут я ощутила внутри такое умиротворение, покой и согласие.
Мой ребенок не страдал, и она не была полностью вне моей досягаемости.
Может быть, этого было достаточно.
Я вытерла лицо от слез и пошла искать Венну.
* * *
Венна держала Ашана - на самом деле, он стоял на коленях, а она положила руку на его плечо. Это точно не было похоже на сдерживание, но я была уверена, что так все и было. Он выглядел хуже в беспощадном свете реагирующих на движение фонарей на бетонной лестнице - побледневший, грязный, с неприятным отблеском безумия, притаившегося в этих голубых глазах.
Он убил мою дочь. И если бы он достиг задуманного, она была бы абсолютно мертва, а не сидела там в часовне, превознесенная на какой-то иной уровень, который я не могла понять. В самом прямом смысле, он все равно забрал ее, ведь Имара-Оракул совершенно не была той Имарой, которую я знала.
Ты ее вообще не знаешь, сказала какая-то рациональная часть меня. У тебя никогда не было прошлого, у тебя никогда не было дочери. Помнишь?