Разрушь меня. Разгадай меня. Зажги меня (сборник)
Шрифт:
Солдаты резко опустили сжатые в кулак руки – все одновременно.
Пятьдесят колонн двинулись, как один человек: пять шагов назад, пять шагов вперед, пять шагов на месте. Подняв над головой левые руки, все солдаты медленно сжали пальцы в кулак.
И упали на одно колено.
Я перегнулась через балюстраду, охваченная желанием получше рассмотреть этот странный, почти хореографический ритуал. Я никогда не видела ничего подобного.
По меньшей мере полминуты продержав солдат на одном колене с высоко поднятой рукой, Уорнер
– Хорошо.
Встав, солдаты положили правую руку, стиснутую в кулак, на левую сторону груди.
– Второй сегодняшний вопрос еще лучше первого, – продолжал Уорнер без тени удовольствия в голосе, остро вглядываясь в стоявших внизу солдат – осколки изумруда языками зеленого пламени выхватывали фигурки в черном. – Делалье подготовил рапорт.
Целую вечность он смотрел на солдат, выжидая, пока сказанное дойдет до их сознания. Позволяя воображению солдат свести их с ума. Дожидаясь, чтобы виновных охватила предсмертная тоска.
Уорнер долго молчал.
Никто не двигался.
Несмотря на его уверения, я начала опасаться за свою жизнь. В душу закралось подозрение, уж не я ли заслужила наказание, не для меня ли пистолет в кармане Уорнера. Наконец я решилась повернуть голову. Он взглянул на меня, и я не поняла, что означает этот взгляд.
Его лицо – десять тысяч вариантов, смотревших сквозь меня.
– Делалье, – сказал Уорнер, по-прежнему глядя на меня. – Можешь выйти вперед.
Тощий, лысеющий человек в чуть более нарядной одежде вышел из пятой шеренги. Он заметно нервничал – втягивал голову, и голос его дрогнул, когда он заговорил:
– Сэр…
Уорнер наконец бросил накручивать на кулак мой взгляд и едва заметно кивнул лысеющему.
Делалье начал читать:
– Обвиняется рядовой 45Б-76423 Флетчер Симус.
Солдаты в строю застыли – от облегчения, страха, тревоги. Никто не двигался и не дышал. Даже ветер боялся издать хоть звук.
– Флетчер! – Одно слово Уорнера, и несколько сотен голов резко повернулись к обвиняемому.
Флетчер вышел из строя.
Настоящий пряничный человечек – волосы цвета корицы, веснушки, ярко-красные, будто накрашенные, губы. На бесстрастном лице ни малейших эмоций.
Я еще никогда так не боялась за незнакомого человека.
Делалье продолжал:
– Рядового Флетчера засекли в зоне беспорядков братающимся с гражданскими, по нашим данным, членами семей бунтовщиков. Он крал еду и припасы со складов, предназначенных для населения Сорок пятого сектора. Передавал ли он врагу секретную информацию, осталось неизвестным.
Уорнер посмотрел на пряничного человечка.
– Ты отрицаешь это обвинение, солдат?
У Флетчера затрепетали ноздри. Подбородок стал квадратным. Голос треснул, когда он ответил:
– Нет, сэр.
Уорнер кивнул. Коротко вздохнул и облизнул губы.
И выстрелил Флетчеру в лоб.
Глава 18
Никто
Флетчер с искаженным последним ужасом лицом рухнул на землю. Пораженная неслыханностью происходящего, я не поняла, сон это или явь. Мне даже показалось, что я умираю. Я так и не решила, удачный ли сейчас момент падать в обморок.
Ненатурально раскинув руки и подогнув ноги, Флетчер лежал на холодном бетоне площадки. Кровь натекла вокруг головы, однако никто не шевелился. Не прозвучало ни единого слова. Никто не выдал себя испуганным взглядом.
Я все трогала свои губы, проверяя, не срываются ли с них крики.
Уорнер аккуратно уложил пистолет в карман пиджака.
– Сектор Сорок пять, вольно.
Солдаты синхронно опустились на одно колено.
Уорнер сунул металлический прибор-усилитель в карман костюма и буквально оторвал меня от места, где я стояла, словно приклеившись. Ноги заплетались, подкашивались, тело ныло. Меня мутило, я чувствовала себя как в бреду, у меня не было сил держаться прямо. Я то и дело пыталась заговорить, но слова застревали в горле. Меня бросало то в жар, то в холод, и вдруг подступила такая дурнота, что перед глазами поплыли пятна.
Уорнер как раз выводил меня в дверь.
– Слушай, тебе просто необходимо больше есть, – деловито сказал он.
Я широко открыла глаза, рот – на секунду мне показалось, что мое тело испещрено сквозными дырами.
Странно, что сердце не вытекло кровью между ребер.
Глядя на себя, я не понимала, почему на платье нет крови, хотя жгучая боль в груди совершенно реальна.
– Ты убил его, – прошептала я. – Ты только что убил.
– Ты очень наблюдательна.
– Зачем ты убил его, для чего, как ты мог такое сделать?..
– Не закрывай глаза, Джульетта. Не время спать.
Я схватила Уорнера за рубашку и остановила на пороге, не давая войти. Порыв ветра хлестнул меня по лицу, и я словно очнулась. Я толкнула Уорнера так, что он отлетел к двери и ударился спиной.
– Ты мне отвратителен, – раздельно произнесла я, глядя прямо в его хрустально-холодные глаза. – Отвратителен!
Он развернул меня за плечо и прижал к двери, в которую только что впечатался. Приподняв мое лицо ладонями в перчатках, он вытер мне глаза – теми же руками, которыми только что убил человека.
Я в ловушке.
Зачарованная.
Слегка напуганная.
Большим пальцем он провел по моей щеке.
– Жизнь – штука суровая, – прошептал он. – Иногда надо уметь стрелять первым.
Уорнер проводил меня в мою комнату.
– Тебе, пожалуй, надо поспать, – сказал он. Первые слова после того, как мы ушли с крыши. – Я распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть и не беспокоили.
– Где Адам?