Разрушай и подчиняй

Винтерс Пэппер

Он мягко улыбнулся, как будто я была несмышленым ребенком, который не понимает, как и что в мире происходит.

— Полицию здесь не уважают, Лютик, да и к тому же они не найдут ничего, что будет полезно. Я позвоню Хопперу и Мо, чтобы они накопали информацию, которую смогут найти. И ты будешь спать этой ночью, потому что я буду рядом с тобой, следить, чтобы ты была в безопасности.

Я выдохнула, не пряча свое разочарование.

Арт ничего не сказал, просто проводил меня наверх, затем вниз по коридору. Спальни выглядели нетронутыми,

слава богу.

Не думаю, что уснула бы в комнате, которая была бы разгромлена.

Зайдя в его комнату, он отпустил меня и запустил обе руки в свои волосы.

— Черт, у меня песок везде, — идя в ванную сказал он.

— Мы идем сначала принимать душ, затем в кровать, мне нужно отдохнуть, чтобы понять, как разобраться с этим дерьмом.

Он снял футболку через голову, расстегнул джинсы и позволил им упасть вниз по ногам.

Еще одно усилие, и его боксеры оказались на полу, он обернулся ко мне полностью голый.

Да будь ты проклят.

У меня пересохло во рту, и вся досада испарилась мгновенно.

Его мускулистый живот поднимался и опадал, эти V-образные мускулы привлекали взгляд к его члену; влажность разлилась между моих ног.

Я не могла не смотреть на русалку на его бедре, которая извивалась при каждом его движении.

Не говоря ни слова, Артур схватил низ моей футболки и потянул ее через голову. Закусив губу, что делало его еще сексуальнее, он расстегнул ширинку моих джинс и спустил их по ногам.

Нежное прикосновение его пальцев пустило ток по моему телу.

Присев передо мной, он спустил и мои трусики, даря мне поцелуй около моей киски. Это не было сексуально, скорее поклонение — признательность за то, через что мы прошли и через что еще предстоит пройти.

И, конечно же, я не могла просто стоять, ничего не чувствуя, я запустила руки в его волосы, удерживая его напротив моего живота.

Он напрягся, затем яростно обнял мои бедра, почти опрокинув меня. Его прикосновение было болезненным, но необходимым. Оно кричало, как много я значила для него.

Его дыхание было теплым и тяжелым.

— Мне так жаль, Клео.

Я не могла говорить; слезы уничтожили все слова.

Артур сжал меня крепче, целуя мой живот, покрытый шрамами.

— Мне так чертовски жаль, — его голос ломался, а все его тело дрожало.

Я ненавидела, что он продолжал извиняться. Это не его вина. Бессмысленно взваливать на себя столько вины за то, что он не мог контролировать. Я, будучи честной, ненавидела эти извинения. Они вытаскивают наружу все, что он делал неправильно в нашем прошлом. Я уже простила его.

Я хочу двигаться вперед, не назад.

Я хотела упасть на колени и крепко обнять его. Я хотела сказать ему, что его ненависть и жалость к себе больше не нужны.

Но все закончилось.

Его руки исчезли.

Он отступил назад и ушел в ванную.

Он все еще столько скрывает. Это съедает его изнутри.

Я последовала

за ним на ощупь.

Когда я вошла, он уже стоял под струями воды, упираясь руками в стену, его идеальная задница была упругой и напряженной. Мышцы на спине были напряжены из-за всего того, что он переживал, но не делился.

Проскользнув в душевую кабинку, я прижалась к нему и поцеловала его спину. Он вздохнул, и напряжение стало постепенно сходить на нет.

— Я люблю тебя, Лютик, — прошептал он.

Мое сердце пропустило удар.

Он сказал это впервые после того, как начался весь этот беспорядок.

Это было начало.

Так почему оно звучит как прощание?

— Я тебя тоже люблю, Арт. Так сильно.

Не говоря больше ни слова, он повернулся в моих руках.

Я заглянула в его зеленые глаза, которые мешали мне увидеть его секреты, когда он потянулся за мылом для тела и намылил руки. Артур нежно обхватил мою грудь, скользя своими мыльными руками по моему животу, по моим бедрам — по одной ноге со шрамами и по другой с чернилами, — опускаясь к моей заднице.

Его пальцы проследили мою щелочку. Дразнящая улыбка вспыхнула на его губах.

— Лучше убедиться, что там нет песка.

Я тихо засмеялась, позволяя ему мыть себя в его гипотоническом ритме, медленно.

Он не торопился, не требовал большего. Неторопливая нежность превратила мои кости в желе, а сердце наполнилось благодарностью.

Наконец-то, когда я была чистой, он отпустил меня. Он откинул голову назад, подставляя под струи воды и позволяя большую часть мыльных пузырей стекать по моему телу.

Он вздрогнул, когда я положила руки на его грудь.

Его челюсть сжалась, когда я стала скользить ими под его руками, позволяя мыльным пузырям стекать на его член.

Я заботилась о нем точно так же, как он заботился обо мне, нежно и неторопливо.

И когда я добралась до его задницы, мои руки исчезли между полушариями его задницы, его член дернулся напротив моего живота.

— Черт, Клео, остановись.

Я покачала головой, продвигая мои пальцы дальше. Вообще я хотела только помыть эту часть его, но я была опьянена, прикасаясь к нему. Опьянена знанием того, что он мой. Я хотела прикасаться к нему там, где никто не мог. Я хотела подарить ему наслаждение.

Я нашла его слабое место.

Арт, мой непробиваемый сексуальный парень, боялся щекотки.

— Прекрати!

— Никогда! — хихикала я, щекоча его под коленкой, как там вообще может быть щекотно?

— Черт, Клео, прекрати!

Он резко отодвинулся, столкнув нас обоих с дивана на ковер. Мы катались вместе, его длинные ноги врезались в журнальный столик.

Звук бьющего стекла разрезал воздух.