Разрушенная невеста
Шрифт:
– - Те пошли пешком.
– - Ладно, мы их захватим на дороге. Допрос кончен, собирай, Ванька, бумагу, -- проговорил Заноза, обращаясь к своему помощнику, после чего приказал крепко скрутить мельника и тащить в сани, где уже находился Федотка.
Вся ватага двинулась в Петербург, но Захара и Дуни не нашли.
Сдав мельника Максима и Федота по приезде в Петербург в острог, Заноза чуть не со слезами рассказал своему начальнику Шварцу о жестокосердом поступке с ним кабинет-министра Волынского и об увозе последним с мельницы важных преступников.
– -
– - спросил Шварц.
– - Неведомо какие, а только важные. Так говорят мужики той деревни, где они остановились на ночлег. Из них двое мною привезены и посажены в острог.
– - Хорошо, как-нибудь я сделаю допрос этим мужикам, только не скоро, у меня крайне много важных дел...
– - Я просил бы вас, господин Шварц, сделать о том донесение его светлости, -- проговорил Заноза, -- потому что в этом деле замешан кабинет-министр Волынский.
– - Да, да, Волынский. Это важно для его светлости. Я сейчас же поеду с докладом. Ты тоже поедешь со мною, -- после некоторого раздумья, проговорил Шварц.
Оба они поспешили к Бирону.
Шварц тотчас же был принят Бироном, а потом был также потребован и Заноза. Изгибаясь в три погибели, переступил тот порог кабинета герцога.
– - Ты видел, как Волынский вез в своих санях преступников?
– - спросил у него Бирон.
– - Так точно, ваша светлость.
– - Сколько же их с ним было?
– - Всех пятеро, а в санях у Волынского только трое. Остальные, говорят, пешком пошли, ваша светлость. Как ни старался я их встретить или догнать, но не смог.
– - Волынский тебя бил?
– - Больно бил, ваша светлость; кнутом хлестал. Хорошо, что на мне тулуп был, а то захлестал бы до смерти.
– - Ну хорошо, ступай, я сегодня же доложу императрице, что ее кабинет-министр делает свой дом пристанищем для важных преступников.
Заноза, опять изгибаясь в три погибели, ушел.
– - Долее продолжаться так не может, Волынский становится дерзок. Он прямо и смело идет против меня, но я положу скоро этому конец!
– - громко проговорил Бирон.
– - Волынский идет скорыми шагами к своей погибели, ваша светлость, не сознавая сам того, -- ответил Шварц.
– - Да, да, он погибнет! Он должен погибнуть, и это случится скоро. Шварц, непременно узнайте, кто такие преступники, которых смеет укрывать у себя Волынский!
– - Слушаю, ваша светлость.
Между тем Артемий Петрович Волынский, всегда беспечный и легкомысленный, не сознавая той опасности, которой он подвергался, и не обращая внимания на грозную тучу, нависшую над ним, привез в свой роскошный дом бежавшего из крепости Храпунова, его жену и старика-майора, отвел им отдельное помещение, обласкал их и обещал свое покровительство и помощь.
Но это его великодушие удваивало только те вымышленные проступки, которые находили у Волынского его враги.
– - Смею спросить, ваше превосходительство, что вы думаете с нами делать?
– - спросил у Волынского Левушка.
– - Как что делать? Вы будете у меня жить, пока я не испрошу
– - Может быть, государыня и простит меня, но Бирон...
– - А до герцога из конюшни нам нет дала!
– - Ну, как ни говори, ваше превосходительство, а жить племяшу в твоем доме опасно, отсюда как раз угодишь в тайную канцелярию, -- вступился в разговор секунд-майор.
– - Чай, Бирону давно известно, что мы в твоем доме проживаем, у него везде есть уши и глаза, -- добавил он.
– - Я не боюсь Бирона и его начальству не подчиняюсь. Было время, и я заблуждался и гнул шею перед этим выходцем ада, но довольно, теперь я плюю на него, -- запальчиво крикнул Артемий Петрович.
Однако Левушка и Гвоздин убедили его, что жить им в его доме опасно и необходимо покинуть Петербург.
Решено было на следующий день ранним утром тихонько выехать на лошадях Волынского в его Тульскую усадьбу, а чтобы избежать опасности в дороге, они порешили все нарядиться в такую одежду, в которую обыкновенно одевалась многочисленная дворня Волынского, то есть прикинуться его дворовыми людьми. Волынский за своею подписью выдал им грамоту, в которой говорилось, что он отпускает в свою тульскую вотчину дворовых холопов и двух девок.
Но этому, как увидим далее, не суждено было осуществиться.
VIII
Едва только Гвоздин, Храпунов с женою Марусей и с неизменными Захаром и Дуней, жившими вместе с ними в доме Волынского, приготовились было выехать со двора, навстречу им в воротах показались солдаты; их было чуть не целая рота с офицером и приказным Занозой.
Артемия Петровича Волынского в то время не было дома: он ранним утром выехал на охоту.
– - Стой, ни шагу!
– - крикнул офицер выезжавшим.
– - По какому праву вы не пускаете нас со двора?
– - смело спросил старик-майор.
– - Прежде мне дай ответ: что вы за люди и куда едете?
– - Мы -- дворовые кабинет-министра Артемия Петровича Волынского и едем в его подмосковную усадьбу.
– - Не врешь, старик, так правда!.. И добр же ваш боярин: четверку коней приказал запрячь и вас, холопов, в повозке, ровно бар каких, везти, -- злобно улыбаясь, проговорил Заноза -- Мне рожа-то твоя знакома. Ты и вот этот парень с бабой ехали с Волынским в тот раз, когда он ни за что ни про что кнутом отхлестал меня, -- показал он на Левушку и его жену, побледневшую как смерть.
– - Ты, приказный, ошибаешься...
– - Молчать! Господин офицер, вот те люди, которых мы должны взять и представить на допрос в тайную канцелярию, -- продолжал приказный.
– - Вылезайте из повозки!
– - повелительно крикнул офицер.
Все волей-неволей принуждены были исполнить это. Их немедленно окружили солдаты.
В это время к воротам дома подъехал Волынский со своими дворовыми охотниками.
– - Что это значит?
– - меняясь в лице, воскликнул он, увидев майора, Храпунова, Марусю и слуг их окруженными солдатами.