Разрушенный мир
Шрифт:
— Ага. — вновь воспользовался я паузой в пространной речи Зануды. Ох и оправдывает он свое прозвище! — А умалишенного царского сына ты привязал к себе, чтобы он считал тебя другом и заступался перед отцом. Но зачем он здесь?
— А вот это моя, так сказать, положительная программа. Не решившись предать и найдя эти залежи — буквально космических масштабов богатство, известное лишь мне, я задумал иное. Не пойти ли мне тропою многих славных царей, которой прошел и Король Королей, создавший пару сотен лет назад Республику… ну, тогда еще
— Надо же. Раз у вас там теперь республика, король королей ваш, видимо, кончил плохо. Не боишься последовать за ним, рассказывая мне сейчас, как планировал перебить мой род, а может и меня?
Я говорил это и улыбался. О, и я, и Воден отлично понимаем, что это никакой не мой род, а полоумный принц — не я. И, раз уж он все мне так изложил, значит не считает целесообразным просто убить меня тут же, или настроить против себя. Да и клятву крови мы друг другу дали, а в таком переполненном маной месте она должна иметь чудовищную силу.
— Твоя ухмылка говорит за тебя, Маар, или Михаэль, как тебе угодно. Вижу, ты понял, что я хотел бы быть заодно с «чудом прозревшим» принцем. — сделал он ироническую физиономию. — Пойми и следующее: я не планировал просто узурпировать трон и праздно развлекаться, или драть тут со всех три шкуры. Да и не смог бы — сразу подоспели бы конкуренты. Имея такие умопомрачительные богатства, можно озолотиться. Озолотить все царство, а то и десяток царств! Войти в историю не как Воден Зануда — если о таком вообще кто-то вспомнит. Воден Золотой, Воден Великий, Воден… э-э… Ну, Добрый, например.
— Ага, ага. — сделал я кислую рожу. — А как тебе вариант, например, Воден Безумный? Воден Мятежник? Или, там, Воден Кровавый? Ведь, как только о твоих сокровищах станет известно, сюда тут же притащатся такие армии и такие маги, которые здесь все сравняют с землей. Они здесь все разнесут. Все ваше царство пройдут за час! А тебя объявят безумным узурпатором, врагом всего мира и так далее. Ты ведь это понимаешь?
— Разумеется, я понимаю. Не все кругом такие идиоты, как папаша Михаэля. Я осознаю и риски, и ответственность.
— Ну и зачем тогда оно тебе? Стащи отсюда пару горстей кристаллов — и живи до смерти, ни в чем себе не отказывая. А головную боль оставь другим. Разумно ли пытаться проглотить так много?
Я встал из-за стола. Разумеется, за собой бывший хозяин тела не следил, и теперь у меня затекла поясница. Да уж, первое, что нужно сделать — привести себя в форму.
С тоской глянул на обрубок себя прежнего. Даже мой труп мог похвастаться куда более внушительной мускулатурой, чем этот Михаэль. Жизнь такая, вынуждала всегда следить за собой.
В лиловом свете кристаллов, среди пляшущих тонких теней, все казалось каким-то зловещим. Похоже на то, как светит Око во время Жатвы. Один раз я, увы, не успел укрыться и имел
Я подошел к собственному телу, как бы нелепо это не звучало, и откинул воротник. По нижней части шеи к груди спускалась бугристая линия жабр. Да, вот оно, последствие этого. Лучше, чем третья нога, или исчезнувшая в одночасье кожа.
Пауза затянулась, Воден пристально рассматривал мои манипуляции, но оставался за столом, налив себе еще кружку чая. Наконец, он продолжил.
— Я понимаю, что разумней было бы сделать так, как ты говоришь. Но это — разум скотины в стойле. Знаешь… я немало побродил по миру в голодные годы. Я видел такую чудовищную нищету, о которой в сиятельном Эфтее уже и не помнят даже тамошние нищие. Но видел я и эфтейские низы. Я выступал свидетелем по делу Петреона Гривы… Теперь Петреона Истязателя. Видел ли ты когда-нибудь человеческую гекатомбы?! Знаешь ли, что это?!
Вскочив из-за стола, мужчина начал дерганно ходить туда-сюда вокруг стола, периодически поглядывая на меня. Он, кажется, ждал вопроса. Но вопроса не последует.
Увы. Я знаю, что это такое.
— Я не верю в крестьянские сказки про мужицких царей, золотой век, про то, что можно все всем раздать и равно разделить. — отдышавшись продолжил он уже спокойней. — Маги рождены править, это закон нашего мира в последние столетия. Но ведь править можно по-разному.
Увлекшись монологом, Воден заметно расслабился, вновь уселся на добротный деревянный стул и отхлебнул чая, припав прямо к остывшему уже котелку. Похоже, он давно не мог никому выговориться.
Я и сам нередко замечал, что легче выходит выворачивать душу перед посторонними.
— Бари Поле, Майнетта Трибун, Пивий Дождь… все они вошли в историю, как маги, изменившие жизнь всех людей к лучшему. Не сказками о равенстве, а внедрением в эту жизнь новых достижений волшебства. Крестьянин возблагодарил Бари за выведение существ, выжирающих вредителей на полях — и Бари Насекомое стал Полем. Майнетта Помело стала Трибуном, продавив городские власти и убедив Архонта поставить на городских площадях ее говорящие столбы, оповещающие народ о важных вещах. С тех пор, как Пивий Мокрый стал Дождем, над Эфтеем всегда сияет солнце, а над посевами в нужное время всегда находится дождь и свежий ветер… лишь над посевами богачей, разумеется. Но то Эфтея. А здесь?..
Маг обвел вокруг себя рукой.
— Эти края, горсть жалких мелких царств, не познавших толком света магии, управляемых убогими, темными людишками, постоянно страдающих от неурожаев, засух, пожаров и вредителей, от голода и холеры, нищеты и диких тварей, прущихся с Земли Туманов на запах человечины. И вот, я нашел здесь такое… такое… При грамотном использовании эти кристаллы могут положить конец вечной грызне тупых землевладельцев и несчастью людей. С их помощью можно выстроить государство, не сильно уступающее сиянию Эфтея.